Пишите в ФОРУМ на Mountain.RU

Читайте в библиотеке МКК полный Отчет о походе, а так же: Поход вслепую по Китаю Памир - 2001

Автор: Андрей Лебедев,Турклуб МАИ, г.Москва

Памирский марафон

Путешествие посвящается
50-летию спортивного туризма

МАРШРУТ: Лет. Уручбулак – р. Танымас – л. С. Танымас - пер. Арал (4810,2А) – л.Федченко – пер. Лонжерон (5092,3Б) – л. РГО – р. Дустироз – пер. МВТУ (4615,2А) – пер. Язгулемский (5295,2Б) – пер. Омара Хайяма + пер. Юбилейный (6174,3А) – л. Грумм-Гржимайло – рад. пик Революции (6974,3Б) – пер. Луговой (4150,1А,п.п.) – р. Танымас - л.С.Танымас – пер. Ю.Джайляу (п.п.) + пер. Джайляу (5186,1Б) – р.Беляндкиик – р. З.Караджилга – пер. Вымпелком (5400,3А,п.п.) – л.Сев. Зулумарт – л.Дзержинского – пер. Раздельный (6140,3Б) – рад. пик Ленина (7134) – л. Ленина – пер. Путешественников (4128,1А) – а.л. Ачикташ.

После восхождения на п. Революции

Это путешествие имеет собственное название “Памирский марафон-99”. Его идея зародилась в мае 1997 года, когда, разглядывая карту Памира, я обнаружил теоретическую возможность восхождений на пики Коммунизма и Ленина в одном полностью автономном пешем походе. Тогда же были определены основные контуры решения такой задачи: заезд на Танымас по дороге Каракуль-Кудара, челнок по Танымасу до перевала Арал, 20-ти дневное кольцо с радиальным выходом на пик Коммунизма и линейный отход с переправами через Беляндкиик и Зулумарт, с прохождением через какое-нибудь плечо пика Ленина. Эта идея была тут же отложена на далекую перспективу и превратилась в мечту, которая, однако, определила направление роста моей новой молодежной команды: нашим кредо стали изнурительные горные путешествия на выносливость.

Ближайшие два сезона прошли в подготовке к Памирскому марафону. Летом 1997 года мы прошли весьма напряженный 234-х километровый линейный маршрут вдоль Заалайского хребта от самого западного пятитысячника до пика Ленина, на который мы взошли на 26-й день пути. В результате команда получила опыт длительного пребывания на Памире, преодоления протяженного пространства и семитысячной высоты. В следующем 1998 году я максимально расширил команду (до 13 человек) и попытался подготовить её получше с технической стороны. Однако в полной мере этого не получилось из-за тяжелых погодных условий и попадания в лавину. И всё же, команда получила опыт прохождения, возможно, не очень сложной, но полноценной “тройки-Б”.

Лично я не хотел затевать Памирский марафон в 1999 году. Признаюсь, что я его очень боялся и воспринимал как совершенно экстремальную затею типа автономного путешествия на северный полюс. Курс на его подготовку был взят в сентябре 1998 года под сильным давлением радикалов из моей команды. “Пусть это будет моей лебединой песней”, - подумал я и, наконец, согласился.

Будущий маршрут я не считал сложнее самых сложных из пройденных горных маршрутов, однако, он выглядел вполне на их уровне. Главное, что его сложность была как бы в другом измерении. Здесь должны появиться новое качество и, соответственно, новый стиль, думал я. Как это не парадоксально, но в этом походе, несмотря на запланированные восхождения на семитысячники, мы еще сильнее отдалимся от альпинизма, чем это принято в традиционных туристских горных “шестерках” с множеством близко расположенных сложнейших перевалов. Действительно, в нашем походе техника отходит на второй план. Центральное место занимает проблема сбалансированного распределения сил между удаленными на значительное расстояние исполинскими вершинами. В некотором смысле это абсолютно “туристская” проблема совершенно незнакомая альпинистам. А по существу, эта проблема никому не знакома, и нам впервые предстояло найти ее решение.

На фоне пика Революции (6974)

В январе 1999 года я проинформировал о наших планах туристскую общественность Москвы. Ознакомившись с маршрутом, “генерал от туризма” Леонид Директор сказал такие слова: “Что бы всё это не было совсем откровенной авантюрой, ты должен, Андрей, организовать в район еще одну туристскую группу и взять с собой станцию спутниковой связи”. К этому пожеланию я отнесся максимально серьезно. Элементарный расчет показывает, что для эвакуации с маршрута группы с абсолютно здоровыми участниками требуется около недели пути, а для эвакуации из отдельных районов типа плато Правды – до двух недель. Участник похода, серьезно повредивший ногу, в таких условиях практически обречен на гибель в горах. Единственный шанс спасти пострадавшего – вывезти его на вертолете, но для этого нужна связь.

Вспомогательная группа была собрана и организована Евгением Лапшиным. Станцию спутниковой связи системы “Иридиум” нам предоставила (во временное пользование) компания Вымпелком (Билайн). Я рад возможности выразить свою признательность моему другу и “боевому товарищу” Лапшину, а также поблагодарить дирекцию Вымпелкома за участие в организации нашего путешествия. Я благодарен, также, компании Прин, которая любезно предоставила нам датчик GPS, столь необходимый для измерения точных координат нашего местоположения в случае экстренного вызова вертолета. В целом, со спонсорами нам повезло. Жалко, только, что не получился видеофильм: ни Sony ни Canon не пожелали связываться с нашей акцией, сославшись на свое трудное материальное положение. Так пожелаем им преодолеть все трудности и укрепиться в своем бизнесе!

Вид на пик Коммунизма с перевала ВымпелКом

Ну а теперь об одном очень важном и деликатном вопросе. Случилось так, что при прохождении маршрута мы заменили восхождение на пик Коммунизма восхождением на пик Революции. Я попытаюсь объяснить причину и обстоятельства этой замены.

В течение двух недель перед нашим отъездом в Ош телевидение передавало о непрекращающихся ливневых дождях в Таджикистане и о вызванных ими селях, унесших десятки человеческих жизней. Две недели в памирских горах не прекращался обильный снегопад. Мы привезли с собою хорошую погоду. В первые дни похода стояла солнечная, но прохладная погода, сохранившая на горных склонах значительное количество снега. Массовый сход лавин начался 28-29 июля, когда мы проходили перевал Лонжерон. К обеду 28.07 мы спустились на плато 4500 ледника РГО, расположенное выше нижней и самой сложной ступени ледопада. Признаюсь, что мы еле успели унести ноги: снег на склоне перевала Лонжерон совсем раскис. Во время обеда и послеобеденного отдыха мы собственными глазами увидели демонстрацию нашей будущей гибели. Две огромных лавины с перерывом в два часа перекрыли от борта до борта ледопад, ведущий от нашего плато к взлету перевала РГО. Первая лавина сошла со стены пика Комакеадемии, а вторая лавина – с противоположной стороны с пика Вооруженных сил.

Закат на плато Революции (6300)

Лавины шли до позднего вечера. Лавины шли весь следующий день. В горах стоял непрерывный грохот, как будто шла непрекращающаяся гроза. Во всех просмотренных мною описаниях перевала РГО [3,4,5] отмечается лавиноопасность его северного склона. И это в обычных условиях! Так что же ожидает нас сейчас? Ночь с 29.07 по 30.07 была очень теплой. Утром горы окутал туман. Как потом выяснилось, пришел “афганец” – теплый и влажный юго-западный ветер с Индийского океана. Теперь нам грозило заполучить лавиной в “морду” прямо из тумана. В ужасном настроении мы повернули вниз и по левому краю ледопада спустились на уже спокойный ледник РГО. Перевал РГО пройти не удалось, в результате, мы даже не подошли к подножию пика Коммунизма. Рушилась идея похода.

Подъем на ледник Федченко можно было осуществить по одному из трех хорошо известных мне вариантов: через перевалы Кашалаяк, Абдукагор или Язгулемский. Первый вариант фиксировал абсолютно бессмысленное кольцо, так как на пик Коммунизма в обход по леднику Бивуачный мы уже не успевали. Второй вариант был опасен ловушкой, которую мог перед нами поставить ледник Медвежий. Третий вариант был для меня самым знакомым: ведь вдоль Дустироза мне предстояло пройти в 12-й раз! Этот путь был также самым зрелищным. К тому же мне было очень интересно посетить “родные места” и проследить за изменениями, которые произошли в горах с 1991-го года.

Когда мы подходили к Язгулемскому перевалу, погода установилась, лавины сошли. Перед нами открылась возможность спасти идею похода, заменив восхождение на пик Коммунизма восхождением на пик Революции. Если до ледника Федченко я чувствовал себя уверенным и понимал, что вправе принимать решения, в конце концов, участок пути от ледника РГО до Язгулемского перевала был вынужденным и обосновывался, как самый знакомый для руководителя путь, то за самовольное восхождение на пик Революции можно было получить от МКК хорошую порку. Поэтому, чтобы хоть как-то легализовать восхождение, я связался по спутниковому телефону с имеющими первую подпись членами МКК – Леонидом Директором и Алексеем Ярошевским. Они дали добро. Наверно они знали, что я прекрасно чувствую район пика Революции и смогу провести группу безопаснейшим образом.

Ледник Грумм-Гржимайло в среднем течении, вид на север

Подходы к вершине и маршрут на неё были для меня очевидны. Связка перевалов Омара Хайяма и Юбилейного позволяла практически за один день подойти с ледника Федченко к основанию взлета на плато перевала Вертикаль со стороны ледника Грумм-Гржимайло. С этого плато по кулуару предстояло взойти на перевал Революции (6300) и установить на нём штурмовой лагерь. На следующий день – радиальный выход на вершину. Еще один день потребуется для спуска (по пути подъема) до ледника Грумм-Гржимайло. Далее начинается грандиозный 37-километровый отход по леднику Грумм-Гржимайло к заброске. От сквозного прохождения перевала Революции с подъемом по ледовому ребру восточного края стены Мышляева [6] следовало отказаться, так как подобного рода мероприятие могло бы нас совсем обессилить. В результате могла пострадать завершающая часть похода с восхождением на пик Ленина.

Эстетически новый маршрут даже выиграл по сравнению со старым. Семидневное “топтание” на пике Коммунизма сменилось трехдневным рейдом на пик Революции. Значительно расширился охват пространства. Вместо ледников Бивуачный, Косиненко и Северный Кызкурган мы попадали на классику: Язгулемский ледник, истоки ледника Федченко и ледник Грумм-Гржимайло во всем своем 37-километровом великолепии. Пара пиков Коммунизма и Ленина сменилась на пару еще более удаленных вершин.

Слияние Большой и Малой Саукдары

Что Бог ни делает – всё к лучшему, говорится в пословице. Бог нас берег в этом походе. Он организовал отличную погоду в начале маршрута. Он не пустил нас к пику Коммунизма, поскольку не успел подготовить к нашему приходу благоприятную снежную обстановку. Он подарил отличную погоду на всем пути от Язгулемского ледника до языка ледника Грумм-Гржимайло. В пятницу 13 августа Он организовал на Памире “зиму”, чтобы мы легко перешли обезвоженные Беляндкиик и Зулумарт. На первопрохождение “тройки А” в хребте Зулумарт он снова подарил нам пару солнечных дней. Ну а дальше настала пора выполнять принятую им программу по удлинению памирских ледников. И, все же, в день восхождения на пик Ленина Он в единственный раз за все последние дни похода разогнал густые тучи и не осыпал вершину послеобеденным снегом. Не слишком ли много совпадений? Мы понимали это и молились.

И в заключение, я хочу обратиться к молодым руководителям горных походов. Я категорически не призываю вас выходить в подобные экстремальные походы. Такие путешествия допустимо совершать один, максимум, два раза в жизни. После памирской “шестерки” 1990 года, которая по всем параметрам была значительно ординарнее, но все же приближалась к походу 1999 года, я пропустил 8 лет. За это время я “отдохнул” в четырех пятерках и одной четверке и ни разу не подходил к своему пределу. Напомню, что имея готовый маршрут, мы пропустили два года, прежде чем осмелились на него выйти.

Если подходить к подобным мероприятиям более легковесно, то неизбежна потеря людей. Поэтому, прежде чем отправиться в экстремальный поход, подумайте, а действительно ли вы созрели для прохождения самого главного в своей жизни маршрута?

Маёвская вершина

Здесь птицы не поют, деревья не растут,
И только мы плечом к плечу врастаем в землю тут.
Булат Окуджава.

Путь подъёма с л. Грумм-Гржимайло на пер. Революции

Эта вершина изображена на всех картах. Она имеется и в Малом атласе мира. Она находится в "сердце" Памира, там, где начинаются его самые крупные ледники: 77-ми километровый ледник Федченко и 37-ми километровый ледник Грумм-Гржимайло. Ее называют пиком Революции. Опираясь на огромное основание, высоко к небу вознеслись ее четыре главы как лепестки волшебного цветка: Южная, Центральная, Главная (6974) и Северная вершины.

Стремительны наши рейды на вершины Памира. Мы слишком привыкли к динамичному изменению окружающего ландшафта и не выдерживаем длительной осады горных вершин. Вот и в этом походе на восхождение на пик Революции у нас имелось три дня.

На подъёме к плато пер. Вертикаль

Первый день - веревки, веревки, веревки. Казалось бы, не так уж и много, всего 9 штук, но на какой высоте! До обеда 5 веревок перил по льду на плато перевала Вертикаль 5900 м. А после обеда всего 4 веревки на перевал Революции 6300. Только эти четыре веревки потребовали 4 часа и заставили нас вылезти из кожи вон! Солнце из кулуара ушло очень рано. Начался мороз. На третьей веревке снег был настолько крут и глубок, что дальнейшее продвижение вверх стало невозможным. Не помогла и смена лидера. Ребята пробили в снегу косую траншею и вышли на скалы. Отсюда до перевала по прямой было не более 30 метров трудного снега, если же идти вверх по скалам, то до гребня пришлось бы провесить еще 2 веревки перил. Все более реальной становилась угроза обморожений. И вот тут потребовалась предельная мобилизация, возможно, самая экстремальная за весь поход! Мышечный взрыв и пройден последний участок глубокого снега. Далее отвесный карниз, но это значительно привычнее и проще. И вот Игорек уже на перевале: - "А здесь солнышко и еще тепло!", доносится с плато, и у каждого появляются силы пройти эту последнюю веревку. Ужинали при свече.

Какая красивая и страшная звездная ночь! Нас 7 человек. Мы на высоте 6300 метров. Внизу крутой спуск - 9 веревок перил, 40 километров по леднику Грумм-Гржимайло, 30 километров по Танымасу, 120 километров до тракта, а затем озеро Каракуль, перевал Кызыларт, Алайская долина…Господи, куда мы забрались, маленькие кусочки протоплазмы? Кто нас спасет? Даже на станции "Мир" человек интегрирован в цивилизацию куда в большей степени. Да что там говорить, конечно же, станция "Мир" это Казанский вокзал по сравнению с плато Революции! Ну, попробует космонавт заболеть, за ним будет следить целый институт врачей и давать советы, а потом его рано или поздно вывезут! А вот тот из нас, кто сломает завтра ногу, наверняка умрет! Да, мы, как говориться, в дальнем космосе, где-то за орбитой Марса.

Вид на пик Революции со склона пер. Омара Хайяма

На следующее утро после короткого спуска с перевала Революции на одноименное плато, мы начали изнурительный подъем к вершине пика. Шли медленно. Сказывался глубокий снег и усталость от предыдущего дня. Путь на Северную вершину преградил широкий разлом. Пришлось обходить его слева, а заодно и всю Северную вершину. На крутом и жестком склоне между Центральной и Северной вершинами надели кошки. Здесь на бесконечном и нудном подъеме нас стали покидать последние силы. Кое-как доплелись до подножия восточного гребня Главной вершины.

Перевал Революции (6300,3Б), западная сторона

Спасло то, что приступы бессилия к нам приходили и уходили по очереди. Вот и теперь, у подножия гребня на долгий привал расположилась вторая связка: Зураб, Юра и Борис. Я, отвязавшись от своей связки, медленно дожимал последние метры. Ноги были ватными, изголодавшемуся по кислороду мозгу безумно хотелось спать. А впереди "железный" Славик провешивал перильную веревку на гребень Главной вершины. На перилах ребята пропустили меня вперед, так как я знал, как устроена верхняя окутанная туманом часть горы. Оказавшись на гребне, я дунул, что есть мочи, к вершине. Содержимое тура настолько интриговало меня, что я забыл про усталость и в одиночестве дошел до заветной маленькой осыпной площадки с маленькой башенкой из камней - туром Главной вершиной пика Революции. О ребятах я не беспокоился: гребень простой, дойдут по следам.

Записка команды ТК МАИ на п.Революции от 1990 г.

Разобрав камни, я достал железную банку и извлек содержимое. Бережно развернул полиэтиленовую пленку. В ней находился вымпел Спортклуба МАИ и моя записка 1990 года! Девять лет никто после нас не поднимался на эту вершину. Значит, не было экспедиций в 1991 году. Не получилось восхождения у совместной татарско-английской экспедиции 1992 года. Ну а позже началась гражданская война.

На вершине пика Революции (6974)

Подошли Слава, Игорь и Петр. Я сфотографировал записку, написал новую и обе уложил в тур. На обратном пути на гребне встретили Бориса. Все-таки он пересилил себя и решил сходить на вершину. Мы подождали его у подножия гребня на высоте 6900, в том месте, где остановились Зураб и Юра.

Конечно, в 1990 году команда МАИ выступила на пике Революции гораздо круче. Она не просто взошла на вершину, но проложила с ледника Федченко новый маршрут по ледовому ребру восточного края стены Мышляева. 1000 метров перил, две ночевки на ребре, последнюю из которых можно назвать "висячей", а затем выход на плато Революции по крутым скалам на высоте 6100 метров!

Заместитель руководителя команды 1990 года Валерий Логинов спросил меня:
- Почему вы не пошли с ледника Федченко по ребру?
- Во-первых, команда 1999 года не настолько сильна технически, как наша старая команда, а во-вторых, после пика Революции нам предстояло еще пройти 170 километров и взойти на пик Ленина. Поэтому мы не могли так сильно напрягаться. - ответил я.
- А физически новая команда сильнее?
- Я думаю, что так.
- А технически послабее? - не унимался Логинов.
- Конечно.
И я почувствовал, что Валере это приятно: он гордился походом 1990 года, и это справедливо. Не даром нам дали "Большие" золотые медали на Чемпионате Союза.

Но прав ли я в том, что новая команда физически сильнее? Да, конечно же, нет. Ее составляют обычные ребята с обычными среднестатистическими в туристской среде данными. Однако признаюсь, что более волевой и сплоченной команды мне даже трудно представить. И этого достаточно, потому что проблема прохождения маршрута 1999 года не является физической, а является интеллектуальной и духовной. Я это говорил до похода, говорю и сейчас. И именно в этой сфере, в конечном итоге, было найдено ее решение.