Первопроход на Чегет-Тау-Чану / Очерки, дневники

Читайте на Mountain.RU:
Восхождение “Команды Приключений Альпиндустрия” на высшую точку Северной Америки Мак-Кинли (6193м) , Людмила Коробешко, г. Москва

Автор: Людмила Коробешко, г. Москва

Верят ли альпинисты в приметы?
Или последний первопроход

Мастер

Трудно быть мастером спорта в небольшом городке, где ты практически один такой. Хочется ходить в горы на своем уровне, хочется двигаться дальше, ну или хотя бы форму не терять. А не с кем.

Был у Миши напарник Игорь – молодой парень с первым разрядом. Ходили они иногда четверки, пятерки. Да только Игорь недавно женился, родился ребенок – часто в горы не вырвешься.

Есть еще у нас в городе альпинистский клуб при университете. Там самые крутые – второразрядники, кроме того девчонки (университет-то лингвистический).

В одном из выходов присмотрел Миша маршрут на Чегет-Тау-Чану. Красивый. Захотелось сделать зимний первопроход. А с кем? У Игоря не получается поехать. Парень тут должен из Москвы прилететь, Леня. Только он не альпинист, а парашютист. Они познакомились несколько месяцев назад. Сходили двойку – пик Кавказ. Лёня загорелся ходить в горы: ужасно понравилось. Лёня – парень крепкий, спортивный надежный. Но, конечно, за такой короткий срок техникой не овладеешь. Взяли еще Димку – у него второй разряд с превышением, ходили они с Мишей немало. Да вот еще бы группу поддержки… Вот, наверное, и взяли нас – меня и Татьяну. У Татьяны, правда, всего третий и был большой перерыв – около года, но характера на все хватит. Не на физухе, так на силе воли пройдет. У меня был второй, а за полгода до этого Миша сводил нас на две четверки – МНР “конфетка” и Ушба.

План был такой: акклиматизируемся вместе, затем ребята втроем идут первопроход, а мы сидим внизу, их дожидаемся.

К обеду приехали в Адыр-Су: снегу в ущелье чуть ли не по пояс. Конец января все-таки. К вечеру дотащились до КСП “Уллу-Тау”. Там двое спасателей: одного из них – Серегу Никитина – мы знали еще по выходу на Местию. Первые два дня ходили (почти бегом) на ледовые занятия вверх по ущелью на ледник за поворотом. Лёне сначала тяжело было: оказывается, он очень усиленно готовился к горам в Москве: каждый день бегал, плавал в бассейне – видимо, перетренировался. А Татьяна просто летала. Я удивлялась, знала, что она давно не был в горах. Таня сама удивлялась, откуда у нее силы берутся. “Наверное, это потому что Адыр-Су – мое любимое ущелье.” Несколько лет назад здесь был наш выход толпой человек в 25 на Местию. Это был первый выход Татьяны с нашей секцией. Для многих он стал самым запомнившимся выходом.

Путь к чегетским ночевкам

На третий день мы взяли все вещи и пошли под гору на Чегетские ночевки. На место пришли уже в темноте. Склон довольно крутой, снег глубокий до полутора метров, просто какой-то зыбучий песок. Ребята стали рыть пещеру. Мы с Таней чуть не околели от холода – наверное, минус двадцать было, да еще ветер пронизывающий. Чтобы согреться, тоже просились время от времени поработать. Через несколько часов пещера была готова. Залезли, согрелись.

Перед сном мне нужно было выйти из пещеры. Не хотелось ужасно в такую вьюгу, а что делать? Выкарабкалась я из пещеры, отползла на метр. И все бы ничего, да уронила перчатку. Всего на полметра ниже. Вот она, вижу ее. Склон крутой, но ничего, сейчас достану. Делаю два шага вниз – перчатка улетает дальше, а я проваливаюсь чуть ли не по плечи в этот песочный снег. Начинаю бешено карабкаться наверх, но почему-то сползаю вниз. Вот в двух метрах от меня вход в пещеру, я его вижу, но он недосягаем. Все мои усилия ни к чему не приводят – гребу на одном месте. Так глупо замерзнуть в паре метров от пещеры. И тут я разозлилась и… выкарабкалась. Даже не знаю, как. Я не чувствовала времени, но, видимо, меня не было довольно долго – лица у ребят очень обеспокоенные, да и ввалилась я с совершенно обмерзшим лицом и вся в снегу. Услышав мои оправдания и ссылки на перчатку, Миша долго возмущался: “И что, нам бы пришлось тащить твой закоченевший труп вниз?” Мишу лучше не сердить. Так что молчу.

Акклиматизационный выход в сторону Гумачи

На следующий день идем на Гумачи. Доходим только до перемычки – слишком много снега, и вообще поворачивать пора – ребятам завтра рано вставать на гору. На спуске несколько очень неприятных мест – довольно крутой чистый лед. Не обходится без ошибок. Когда возвращаемся в пещеру, вижу, что Татьяна расстроена. После расспросов узнаю, что на одном из ледовых участков на спуске Миша сказал Тане: “Чайник!”. “А я ведь так стараюсь. Первый раз с Мишей в горах. Так хочется не опозориться.” Подхожу к Мише. Оказывается, он вовсе не ей адресовал свою фразу. Таня успокаивается, веселеет.

Вечером за чаем Миша заводит разговор. Он всегда издалека подходит к главному. В общем, через некоторое время становится понятно, что, по его мнению, идти наверх завтра вместо Димы должна я. Я к этому не готова, по крайней мере, морально. По оценкам Миши, это будет минимум 4б. Потом холодно, да и ответственность. Сложности маршрута соответствует только сам Миша. Лёня, конечно, силен, схватывает все на лету, но второй раз в горах… Я хожу несколько лет, но долгое время только двойки и тройки, вот полгода назад две 4а. Но раз Миша сказал, значит, надо. Собираю еду на восхождение. Миша говорит, что, скорее всего, пройдем за день, но зачем-то настаивает, чтобы я взяла суп и чай в пакетиках. Ночью у меня начинает сильно болеть большой палец на ноге. Я почти час тру его, еще не понимая, что случилось.

Вход в пещеру с утра пришлось долго искать, а потом откапывать

Рано утром выходим. “Сколько время? - спрашивает Миша. – 5.05. – Хорошее время.” Миша считает хорошим знаком, когда часы и минуты совпадают. Темно. Быстро подходим под маршрут. Тут начинается крутой ледовый кулуар – градусов 45. Тут бы идти по очереди, связаться. Но лед хороший, да и время тратить не хочется. Бежим вверх так. Темп высокий: надо успеть проскочить побыстрее весь кулуар. Вот он заканчивается. Далее начинается еще более крутой ледовый рельеф – почти стена. Встаю на страховку. Миша уходит наверх. Лёня становится на ту же станцию, но чуть позади меня – мы стоим в очень узком ледовом желобе, где двое не поместятся. Все осколки льда от Мишиной работы летят прямо на меня по желобу. Я уже не знаю, куда деваться, сжимаюсь в комочек. Лёня пытается прикрыть меня, но это мало помогает. Проходит полчаса, час, вдруг что-то сильно ударяет меня в бок, я слышу свой громкий крик, теряю сознание, повисаю на страховке. Прихожу в себя – сильно болит правая (эх, обидно – рабочая) рука, плечо и бок. Идти сможешь? – Попробую. Еще через 15 минут Миша кричит, что перила готовы. Жумарю правой рукой, хотя боль в ней невыносимая. Лезу и не понимаю, как тут шел Миша – очень сложно. Выгребаюсь к станции. Миша показывает на ледовый скол и говорит, что здесь, когда он забил инструмент, отвалилась глыба, которая и стукнула меня. Он сам еле удержался и сильно потянул запястье. “Это уже второй звоночек, первый был, когда мы с Димкой по леднику шли…” Я тогда не поняла смысл его фразы. “Ну что, вниз, может? Как себя чувствуешь?” Не очень-то хорошее начало. Но я понимаю, что поворачивать нельзя. Прорвемся. Кроме того, я знаю, что если с нами Миша, то ничего плохого не может случиться.

Подходит Лёня. “Извините, ребята, - говорит Миша, - что так долго шел эту веревку. Редко на какой пятерке такое встречается.” Проходим еще четыре-пять веревок. Действительно, становится легче. Лёня идет последним, выкручивает буры и вытягивает на веревке Мишин рюкзак, который все время за что-нибудь цепляется. Но Лёня – молодец, не жалуется. Вскоре ледовые нагромождения заканчиваются, и мы выходим на снежный склон. Крутизна у него довольно большая – градусов 40-50, я все удивляюсь, как тут держится снег. А снег глубокий и сыпучий – не держит совсем. Гребем в связке по этой крупе то по пояс, а то и выше. Скорость передвижения совсем низкая. Солнце садится. Придется ночевать на стене. Находим более или менее сносную площадку. Миша роет пещеру – он спец по пещерам. Времени и сил мало – пещера получается маленькая, пол неровный. У нас один каремат и один спальник. Кое-как прилечь могут двое, третьему приходится сидеть. Еды у нас совсем мало. Ребята отогревают мне ноги над горелкой. Оказывается, я отморозила палец – он распухает и синеет.

Утром идем дальше. Топчут в основном ребята, только следов почти не остается – все тут же съезжает. В какой-то момент, видя, что Лёня устал, предлагаю сменить его. Топчу, точнее, барахтаюсь в снегу минут десять. Смотрю назад – Лёня метрах в пяти от меня. Недалеко же я ушла! Он усмехается и идет опять первым. Приближаемся к вершинному гребню. Перед нами 2-3 веревки 50-градусного льда, которые Миша довольно быстро преодолевает первым. Мы на гребне. До вершины прямая дорога, метров 50 по вертикали. Но погода портится. Времени мало. Миша принимает решение срочно спускаться. Тем более, маршрут проложен. Спускаемся вниз по двоечному гребню. Выходим на перемычку и начинаем спуск по сильно заснеженному склону. Сильнейший ветер, видимость плохая. Куда идти, не видно. В какой-то момент Лёня останавливается и говорит, что у него дурное предчувствие. Какое? “Не знаю, что-то плохое должно случиться.” Мне становится жутковато. “Ничего, - говорит Миша, - туман всегда угнетающе действует на психику.” Но мы ускоряем шаг. К четырем вечера совершенно уставшие приходим в пещеру, где ребята дают нам горячую еду. Наконец, можно отдохнуть. Но Леня настаивает на спуске вниз до КСП.

В ущелье Адыр-Су

Мы собираем вещи и уже в темноте идем вниз. К 9 вечера приходим на КСП. Ура!

Палец у меня совсем почернел и увеличился раза в два. Так что как ни хочется остаться еще, на следующий день Дима, Таня и я уезжаем, а Миша с Лёней перебираются в Адыл-Су, где должен состояться чемпионат Москвы по ледолазанию.

Через несколько дней мы все собрались в Пятигорске. А еще через день прилетели наши друзья из Лондона – трое англичан. Один из них, Винс, был здесь пару месяцев назад, ходил с Мишей в горы. Через полгода они собираются на Шиша-Пангму. Винс договорился с Мишей, что приедет зимой с друзьями, и они сходят на Ушбу в качестве подготовки к Шише. Незадолго до приезда Винс писал мне в письме, что уж в этот раз он обязательно настоит на том, чтобы я пошла с ними в горы. Мы знакомы с Винсом несколько лет, но вместе в горы никак не получалось выйти. Однако на этот раз у меня обморожен палец, гематомы на правой руке и боку, да и вообще: зима, холодно, компания чисто мужская – идут всемером (из русских – Миша, его напарник Игорь, наш клубный лучший в мире доктор Гена, и еще один парень Сергей). Так что мы с Татьяной уж лучше тут подождем возвращения ребят.

Миша договорился с водителем, который несколько дней назад отвозил нас в горы, что он повезет их в Адыл-Су. Однако вечером за день до отъезда в горы выясняется, что водитель – довольно молодой парень – умер: пошел в баню мыться, отказало сердце. Мы ничего не говорим ребятам, знают только Миша, его жена и Таня. Миша срочно находит другую машину. Отменять выход что ли из-за этого? Англичане ведь специально из Лондона летели всего на пару недель!

С утра пока русские собирают вещи, мы с англичанами (у них все собрано) идем играть в снежки. Шутки из ребят сыплются на каждом шагу, жизнерадостность плещет через край. В обед небольшая экспедиция уезжает, а мы уже начинаем думать о том, как встретим их, вернувшихся с Ушбы…

Через неделю приходят вести о том, что ребят засыпало на Ушбинском ледопаде. Ведутся спасработы. Мы все надеемся: конечно, их спасут, они живы… ну, хоть кто-нибудь ведь жив… не могли же все семеро…

Лёня прилетел первым же самолетом из Москвы и тут же отправился в Адыл-Су, сказав, что обязательно найдет ребят, а то эти спасатели непонятно чем занимаются. Через несколько дней он вернулся уже другим. Вскоре спасработы были прекращены. На ледопаде, который все время движется, опасно вообще находиться, не то что работать. А серак, упавший на лагерь, был таких размеров, что и так все сразу понятно…

После того, как откололась глыба, ударившая меня, Миша сказал, что это был уже второй звоночек. Видимо, третий прозвенел где-то по дороге на Ушбу.

У каждого из русских ребят остались семьи, дети. У англичан детей не было. Один из них был женат и очень счастлив в браке. Почему-то в этот раз жена ни за что не хотела его отпускать в горы, упрашивала остаться. Он пообещал, что это будет последний раз. И не обманул…