Читайте на Mountain.RU: Эльбрусские загадки, Вадим Алферов, г. Воронеж Зимний Эльбрус, Ольга Румянцева, г. Москва Один на Эльбрусе М. Будянский, г. Москва Эльбрус-2001. Взгляд чайника Игорь Канель, г. Москва Два восхождения на Эльбрус Ильдар Марданов, г. Керчь

Автор: Ахмет Жаманов, г. Москва
   

БАНКИРЫ ПОКОРЯЮТ ЭЛЬБРУС

Газета “Кабардино-Балкарская правда”, 30 июля 1998 г.
Раздел: Восхождения

"Ещё одной, прямо скажу, неожиданной стороной для людей его профессии раскрылся талант нашего земляка Ахмеда Жаманова – эксперта правления акционерного банка “Инкомбанк” (Москва), председателя правления “Кавказ-Инкомбанка”.

26 июля он и Вадим Алфёров – начальник отдела Воронежского филиала “Инкомбанка” в сложных климатических условиях совершили успешное восхождение на Эльбрус – высочайшую вершину России и Европы.

В. Алфёров, который до этого уже покорил Мак-Кинли (Северная Америка), Килиманджаро (Африка), многие вершины Памира и Тянь-Шаня (Азия), Аконкагуа (Южная Америка), считает, что Эльбрус – не просто великая гора, но и самая красивая из всех известных ему вершин.

Нынешнее событие было приурочено к 10-летию “Инкомбанка”.

Банкиры - альпинисты уверены, что их начинание найдёт своих продолжателей в многочисленном коллективе сотрудников “Инкомбанка”, среди которых много любителей туризма, альпинизма и горнолыжного спорта... господа банкиры, Эльбрус ждёт Вас!"

Тазал МАШУКОВ, г. Терскол

* * *

Это сообщение появилось в газете 30 июля 1998 г. Позже вышла книга Ахмеда Жаманова “Эльбрусские записки”, в которые вошло описание нашего восхождения на эту Великую гору. Некоторые строки из записок приводятся ниже. От себя добавлю, что мне в жизни повезло потому, что я, русский, встретил кабардинца - человека, как часто мы говорим, кавказской национальности, его самого и его семью: жену – Марину, сына – Алима, дочь – Амину, брата – Мухамеда

Ранее я не раз бывал на Эльбрусе. Поэтому для меня восхождение оставалось обычным делом, будничной альпинистской работой. Я рассчитывал, что это восхождение в кругу руководства “Инкомбанка” станет первой ступенью большого горного проекта, финансируемого банком. По сути, решение по проекту уже было принято. Но они не смогли выехать. Их остановил приближающийся кризис. Для Ахмеда – это было первое восхождение вообще и значило значительно больше, ибо всё ставилось на карту: детская мечта, обретшая взрослую окраску, честь кабардинца, память предков, ответственность перед семьёй и друзьями... Он не мог вернуться к домашнему очагу, не поднявшись на Ошхамахо. И он поднялся. Ему было нелегко, но держался он достойно. Глубже суть его поступка я понял позже, когда дома, за общим столом, слышал тосты его родных и друзей… Для них это был семейный подвиг. Для него – праздник. Потом мы вместе готовили материал в газету “Инкомбанка”, но кризис и здесь сделал своё дело. У меня “накрылся” проект, но остались снимки. Я приобрёл друга и товарищей в далёком горном городе Нальчике. У Ахмеда вышла книга, и остались видеокадры моего экспромта-интервью на седловине Эльбруса. Думаю, что и он нашёл во мне того, кого искал. По крайней мере, я так надеюсь. Эльбрус связал нас на годы и дал нам многое. Он научил нас ценить дружбу. Он ещё раз напомнил, что сила духа, умноженная на единение уже не молодых людей, непременно приведёт к достижению цели. Эта Великая Гора ещё и ещё раз сыграла свою созидательную роль.

Вот лишь некоторые строки его воспоминаний. Ахмед дал их мне “почитать” ещё перед тем, как отдать книгу в печать. В “Эльбрусских записках” есть некоторые редакционные правки текста. Они не принципиальны, поэтому я оставил всё то, что получил из рук автора.

* * *

ЭЛЬБРУССКИЕ ЗАПИСКИ

26 июля 1998 года. 10 часов 30 минут. Восточная вершина горы Эльбрус. Высота - 5633 метра над уровнем моря.

Свершилось! Теперь можно перевести дух и оглядеться. Правда, погода разбушевалась. Холодно, температура - минус 20 градусов по Цельсию. Облака со свистом проносятся мимо нас и над вершиной. Солнца не видно, зато хлещет снег - сухой, рассыпчатый, как будто сахарный песок высыпали на голову. Вдруг на мгновение расступаются облака и прямо над головой открывается кусочек неба необычайной синевы. Вскоре и этот островок небесного видения затягивается, но через мгновение ниже по горизонту прорезаются новые форточки. С любопытством, смешанным с восхищением и страхом, всматриваюсь в них, пытаясь запечатлеть как можно больше. Наконец, открывается восхитительная панорама Главного Кавказского хребта.

Много раз ранее мне приходилось любоваться этой картиной со склона родного Малкинского ущелья и Дженала, с Чегета, со знаменитого "Приюта одиннадцати". Много раз умилялся красотой Кавказских гор, пролетая над ними на самолёте. Но сегодня - особенный день. Я сам стою на высочайшей точке Европы и оттуда по-другому воспринимается всё.

Эльбрус, как исполин, как Гулливер над лилипутами, возвышается над всем окружающим пространством. Выше только небо. Выше только Бог. Этот вид приводит меня в восторг, наполняет душу и сердце необыкновенными чувствами.

Весь мир на ладони, Ты счастлив и нем. И только немного завидуешь тем Другим, у которых вершина еще впереди!

Так писал В. Высоцкий. Написано в Приэльбрусье, про наши горы. Наверное, похожие чувства испытывали тысячи людей, в разное время побывавшие здесь и очарованные неповторимой красотой гор Кавказа. Люди чувственные и эмоциональные просто не могли быть равнодушны к сказочной природе, где остроконечные пики возвышаются над девственными вечнозелёными лесами, где вечные снега и сверкающие ледники дают начало кристально чистым родникам, речкам и рекам, несущим свои воды в Чёрное и Каспийское моря. А какой здесь насыщенный, благоухающий воздух. Кто хоть раз пригубил холодные источники нарзана - священного напитка наших древних предков - героических нартов, разве забудет его. Вода целебная, волшебная вода, дарящая силу и энергию.

Не случайно же Боги Олимпа приковали великого Прометея именно к скалам Кавказа! Неужели мало было подходящих мест для этого в самой Греции, где с древнейших времён, как говорят, есть практически всё, в том числе великое множество гор. Так нет же. Обязательно надо было везти его через моря, и дали, в чужие места. И ведь не в испепеляющую жару Египта или Ливии, и не в холодные северные края, известные древним эллинам не меньше, чем Кавказ, чем Понт Эвксинский и его окрестности. Чего проще - ведь можно было просто утопить в море прогневавшего богов Прометея. Так нет же. Из сотен изощренных видов наказания выбран один из самых изуверских - навечно приковать к горам Кавказа. Почему? Я уверен - только по одной-единственной причине. Само место наказания должно было быть достойным великого Прометея и самих Олимпийских богов. Только так можно было, как правильно казалось им, по-настоящему увековечить это серьезное и достойное исторической памяти событие. Молодцы. Обессмертили себя, Прометея и Кавказ. Может быть, поэтому горы Кавказа, как бы согретые и закаленные огненным сердцем Прометея, стали родиной и отечеством мужественных и благородных горских народов, навсегда обретших здесь свою судьбу и связавших её с судьбой этих гор. Как же не родиться было именно здесь сыну камня - Сосруко, с точностью повторившему благородный поступок своего греческого собрата - в лихую годину доставить огонь людям и спасти их. Нет, все это не просто мифы, хотя даже как мифы они значат много.

Об этом я думал, стоя на вершине - Эльбруса. Далеко же, однако, ушли мои мысли - мои скакуны. Да, так и есть. Ведь чем ещё прекрасны горы. Они помогают стать чище, мыслить лучше и в основном о хорошем, о вечном, о божественном. Ты освобождаешься от мелочных забот, ты поднялся над суетой - хоть на час, хоть на миг - но как Человек, как дитя Природы и Бога ты именно здесь, на большой высоте можешь по-настоящему оказаться наедине со своими мыслями. И ты как бы стараешься понять себя и мир глубже и полнее, чем в суете городов и потоке машин, куда всё равно предстоит спуститься. Но это будет позже, а сейчас ты ближе к небесам, к вечности, к Богу. Всё мелочное отступает. А перед действительно великим чувствуешь священный трепет и желание причаститься.

Эльбрус - по-кабардински Ошхамахо, означает 'Тора Счастья". Счастлив тот, кто приобщился к тебе, кто вдыхал твой живительный воздух, наполняющий свежестью и прохладой самый жаркий июльский день. Мне с детства знаком твой лучезарный облик. До боли в глазах я любил смотреть на твои белоснежные вершины, сверкающие под лучами солнца. С чем только не сравнивали твои две вершины: с горской папахой, достойной настоящего мужчины, с мягкими подушками для влюбленных, с женской грудью, потрясающей самое пылкое воображение. А ещё мне казалось, что твои вершины являются братьями-близнецами. Вскормленные одной грудью, сросшиеся, словно сиамские кошки, обе вершины величественно выделяются среди всех окружающих гор, возвышаются над ними. Даже своим несколько отстранённым положением Западная и Восточная вершины Эльбруса похожи на Главнокомандующего и начальника штаба большого войска, на ферзя и королеву среди других шахматных фигур. Они сами прикрывают друг друга от ветров, каждый как бы стремится первым принять на себя тяготы поднебесного бытия, облегчить бремя другого, дать передышку своему брату. И оба из века в век с упорством и силой Атланта подпирают бесконечный небосвод, приподнимая для людей горизонт, приглашая их самим ощутить очарование открытия таинств, скрывающихся там, за горизонтом.

Стоя на вершине Горы Счастья, в ясную погоду можно легко окинуть взглядом огромное пространство от Чёрного моря до Казбека и далее ближе к Каспийскому морю. По-детски любуясь этой картиной, я в тоже время радовался тому, что нет пределов там, на краю земли и что на самом деле можно раздвинуть горизонты. Хотя бы горизонты собственного познания, видения, мироощущения.

Эльбрус гордый и величавый, такой близкий и далёкий! Как много лет я шёл к тебе. Первый раз я увидел тебя, наверно, как и все мальчишки из селения Каменномосткое, с какого-то ближайшего холмика или горки. Особенно памятны мне впечатления юности, когда вместе с братьями ещё не совсем окрепшими пацанами мы вслед за отцом открывали для себя "прелести" сенокоса в горах. Каждый, кто хоть один полноценный сезон прошел эту пору, знает, почём стог сена и ложка сметаны. Для нас этот нудный, тяжёлый физический труд в течение июля-августа, под палящими лучами солнца, повторялся из года в год. И это было обычным явлением, впрочем - самым главным, самым важным событием года в жизни всех жителей нашего горного селения, что живописно расположилось на берегах Малки, совсем недалеко от подножия Эльбруса. Как ни сурова проза сенокоса, но и она отступает перед суровым обликом необходимости. К тому же мы были молоды. Для себя я тогда сделал удивительное открытие - во время сенокоса думать о чём угодно, но только не о трудностях этого проклятого занятия. Мало ли о чём я тогда размышлял с единственной целью - отвлечься, всего и не помню. Но одна тема настолько захватила мое воображение, что, пожалуй, она и стала моим спасением. И это было связано с тобой, Эльбрус.

Да, воистину так! Мы косили траву, медленно спускаясь по крутому косогору, согнувшиеся, потные и чертовски уставшие. Но вот коса затупилась либо задела невидимый камень - надо снова заточить её. Останавливаюсь. Распрямляю спину, чувствую лёгкий хруст позвонков. Запылённым, покусанным комарами локтем протираю вспотевший лоб, отряхиваю волосы, почесываю спину. Всё, можно трогать дальше. Но нет, ещё на мгновение задерживаюсь. Отставив с левой стороны косу, смотрю чуть вверх и прямо по курсу - вот он, Эльбрус! Настоящее чудо природы и до него, кажется, можно почти рукой достать. Эльбрус будто белая райская птица, ещё не до конца размахнувшая свои крылья - так хочется потрогать, взять в ладони. Эльбрус дышит мне прямо в лицо, и его свежесть мягко обволакивает меня, я чувствую её каждой волосинкой. Куда девалась усталость, боль в пояснице? Нет её больше, я чувствую себя вполне отдохнувшим, окрепшим, я готов работать дальше на благо домашней скотины. И так до следующей остановки. Отвлечение Эльбрусом переросло в увлечение им, в навязчивую мысль, от которой я уже никогда не мог отделаться - я дал себе слово обязательно подняться на её вершину. Более двадцати лет я не говорил об этом никому, да и зачем, если ты живешь пока ещё только желанием, но реально ещё не приступал к исполнению заветной мечты.

Шли годы. Со школьной скамьи я пересел на студенческую. Во время учёбы в Ростовском университете посещал занятия в клубе альпинистов. Я много читал об альпинистах, восхищался мужеством и выдержкой отчаянных покорителей гор. И мне казалось, что очень скоро я сам пройду тропой Килара Хаширова. Но снова суета сует. Одни заботы сменялись другими. Я, как и все обычные граждане, ходил по земле, что-то делал, чему-то радовался, от чего-то расстраивался - в общем, жил нормальной жизнью, наполненной творческими и будничными заботами. Но вот мысль об Эльбрусе, мною не покоренном - как зараза, как заноза сидела во мне, много раз саднила мою душу укором большого неосуществленного желания. И в собственных глазах она оставалась для меня важным критерием полноценности моей жизни. И пока я не буду Там, пока не пройду этот Рубикон, пока не разрублю этот Гордиев узел - я не могу успокоиться.

Вопрос: Почему Вы идёте на Эверест, заранее зная, что за победу над ним, возможно, Вам придется расплатиться собственной жизнью?
Ответ: Иду, потому что Эверест существует.
(Сэр Эдмунд Хиллари, первый покоритель Эвереста).

Весной 1998 года, можно сказать, моё решение не только окончательно созрело, но и как-то плавно вошло в организационную стадию. Это был год 10-летия Инкомбанка, в котором я работал уже более 6 лет, а с осени 1997 года - непосредственно в Центральном офисе банка в Москве. Накануне юбилейной даты, приходящейся на ноябрь, решено было провести ряд мероприятий: встречи с крупнейшими и перспективными клиентами, благотворительные акции в поддержку культуры, церкви, детства, рекламные мероприятия в средствах массовой информации и т.д. Я предложил отметить столь славное событие восхождением на Эльбрус. В коллективе Инкомбанка, как я знал, было немало любителей горнолыжного спорта, туризма и альпинизма, в том числе многие бывали в Приэльбрусье. Так что в энтузиастах не было недостатка. Однако, по разным причинам, с приближением отъезда все меньше оставалось по-настоящему готовых решиться в столь рискованное, а не просто романтическое путешествие. Наконец, к началу июля нас осталось только двое из первоначально намечавшихся к восхождению 5 сотрудников банка. Правда, по моему плану, в Нальчике группа пополнится ещё 2 людьми, а ещё в Приэльбрусье к нам присоединится опытный проводник, много раз взбиравшийся с альпинистами к самой вершине.

Мой коллега по банку, собравшийся на Кавказ - Вадим Алферов, работал в Воронежском филиале Инкомбанка. За его плечами уже был огромный опыт горовосхождений. Достаточно сказать, что он уже покорил Мак-Кинли (6193 м), Аконкагуа (7040 м), Килиманджаро (5895 м), так что по сравнению со мной он был просто ас. К слову сказать, за время совместной экспедиции у нас с Вадимом сложились самые тёплые, по-настоящему испытанные в экстремальной ситуации отношения. Немногословный, сдержанный, спокойный и упорный Вадим неизменно поддерживал мой оптимизм в успехе нашего мероприятия.

В процессе подготовки к восхождению важно буквально всё, особенно так называемые мелочи. Да их – мелочей - здесь просто нет и не может быть. Самая малая оплошность или забытая внизу деталь может привести к роковым последствиям на маршруте, может стоить самой жизни. Тому, к сожалению, есть слишком много печальных примеров из опыта отечественных и зарубежных экспедиций. Поэтому я с самого начала старался самым тщательным образом спланировать всё: обмундирование, питание, проживание в период акклиматизации на "Приюте одиннадцати", укороченной до 2-х суток. В этом нам здорово помог Заур Сабанчиев - мой давний товарищ и коллега по Кабардино-Балкарскому университету, в течение многих лет руководитель местного альпклуба. Заур Муратович сам несколько раз совершил успешное восхождение на Эльбрус. Но на моё предложение он откликнулся с удовольствием, о чём я и сегодня вспоминаю с благодарностью. Его советы знатока гор и множества историй, случавшихся с альпинистами, помогали лучше сосредоточиться и настроиться. С собой 3. Сабанчиев пригласил Сергея Шогенова, хорошо знавшего всю инфраструктуру Приэльбрусья. Это во многом снимало неизбежные в таком деле бытовые неувязки. Сергей, как и я, впервые поднимался к вершине Эльбруса, и кажется, был не менее взволнован, чем я.

Из Москвы мы с Вадимом вылетели 21 июля и вечером того же дня были в Нальчике. Была тёплая встреча с моими родными, с трудом скрывавшими свое беспокойство. Но, видя, что это слишком серьёзно уже решено и отступать никак нельзя, все смирились с моим намерением как с чем-то неизбежным. Следующий день прошёл в приготовлениях , а на даче у Заура состоялось знакомство Вадима с нашими коллегами по мероприятию. Общий язык быстро нашли - ведь одна тема Эльбруса просто неисчерпаема. Значит, не только рыбак рыбака видит издалека, - подумал я. Альпинисты друг друга чуют, наверно, не хуже.

Наутро, 23 июля, на двух автомашинах мы выехали из Нальчика в Приэльбрусье. В одной машине за рулём был я сам, другую вёл Алибек Болотоков, родной брат моей жены. Со дня создания Кавказ-Инкомбанка, где я 6 лет проработал Председателем Правления, Алибек является начальником хозяйственного отдела этого банка. Его отличают деловая хватка, редкая исполнительность и надежность. И эти качества моего помощника и родственника оказались в очередной раз чрезвычайно полезными вплоть до самого завершения экспедиции. В поездку с нами отправился и мой сын Алим, которому только что исполнилось 13 лет. Как говорят горцы, лишних людей не бывает, и там, где надо, юнец может и должен быть готов к ответственным поступкам. Это много значит и для взрослых, а особенно - для молодых. Позже я не раз ловил себя на мысли, что эти 5 дней совместного пребывания в Приэльбрусье сблизили меня со своим сыном больше, чем многие месяцы обычной семейной жизни в городе. Вместе с Алибеком Алим весьма старательно пытался организовать наш быт как внизу, так и на "Приюте одиннадцати", откуда он провожал меня на штурм вершины и где счастливый встретил меня. К слову сказать, впервые оказавшись на такой высоте (4200 м), Алим вполне достойно переносил все неудобства и трудности, а своим чувством юмора даже умел скрашивать ситуацию. Я чувствовал, что его тянет дальше, наверх, но я не мог разрешить этого. Во всяком случае, в тот день. Ибо первым дорогу должен был пройти я - отец, и только потом сын, по-своему переболев, выстрадав это желание.

26 июля, в 3 часа ночи мы вышли на маршрут непосредственно к вершине. Алим снял с себя любимый шарф с изображением футбольного клуба "Ювентус" и обмотал вокруг моей шеи со словами "Так тебе будет теплее, папа". Я отдал ему свои наручные часы и сказал: "Сынок, сегодня мой день. Я должен взойти туда. Не волнуйся, всё будет хорошо". Мы обнялись и молчали. Потом, глядя в сверкавшие в полутьме ясные глаза сына, я добавил:

"Алим, ты у меня единственный сын, любимый и любящий. Так вот, будь готов ко всему. И если даже что-нибудь со мной случится, будь мужчиной. И помни - если я не смогу, ты должен однажды покорить Эльбрус".

Мы уходили наверх, и в предрассветной звёздной туманности я ещё чувствовал спиной долгий прощальный взгляд сына. Я не оглянулся ни разу. Даже как-то бойчее пошёл по жёсткой корке ледника - надо пройти быстрее. Когда солнце взойдет, оно быстро растопит верхнюю часть ледового покрытия. Тогда идти будет гораздо труднее. Я иду. Я должен пройти этот путь. И за себя, и за сына, который ждёт меня и надеется, что я вернусь со щитом, а не на щите.

До скал Пастухова (4800 м) добрались без особых проблем. Двухдневные прогулки, своего рода репетиция перед восхождением натренировали нас неплохо, к тому же, как уже говорилось выше, идти в ранние предутренние часы по жёсткому льду даже приятно. Тело упруго воспринимает нарастающую нагрузку, но запас сил ещё не растрачен. Впереди начинается один из наиболее крутых участков подъёма - метров 250 по вертикали. Здесь уже труднее, скорость движения падает до 150-200 метров в час! Идем молча, Вадим и Заур впереди, я сзади, за мной идет наш проводник Алик Ойтов, который сегодня совершает своё 115-е восхождение. Мы идем без связки, каждый сам по себе, не торопимся. Алик, почти как мудрые китайцы, который раз напоминает: не спеши, не бойся, что идешь медленно, бойся остановиться. Ноги тяжелеют, в висках стучит, уши закладывает, голова начинает слегка кружиться. Но я ещё не подаю вида и на вопрос проводника о самочувствии с трудом отвечаю одним словом "Нормально". Сказать два или три слова, значит, потратить дополнительную энергию, а на это у меня нет никакого желания. Не зря же Вадим говорил ещё внизу: "На вопрос, как же ты поднимался на такие высокие и опасные горы? - я обычно отвечаю "Молча".

Дошли до условного места, где кончается промежуточный подъём (высота 5100 м) и начинается длинный траверс (более 1 километра) вдоль Восточной вершины до седловины. Вроде идём по графику. Пошёл 6-й час утра. Рассвело. Слева и сзади открылись чудные пейзажи. Утро в горах. Солнце на изломе остроконечных пиков. Как бурка не может накрыть разом всю землю, так и солнце секторами заливает одни ущелья и склоны, а в это время другие всё ещё пребывают в темноте. Завихрённые облака, цвета от серо-пепельного до золотисто-желтого и розово-пурпурного - где ещё такое увидишь. Но сейчас нам даже не до любования этой красотой. Надо идти дальше, ведь главная красота ждёт нас там, наверху.

В 7.15 дошли до седловины (5200 м). Не садимся сразу, а как-то по привычке несколько минут продолжаем стоять. Я включаю кинокамеру, Вадим с трудом, но всё-таки даёт импровизированное интервью. Хижину занесло снегом, туда войти невозможно, да и в нашем случае просто бесполезно. Примостившись возле камней, выпирающих у основания Западной вершины, устраиваем себе короткий привал. Хочется кушать, да особо нельзя, может замутить, и все вырвет обратно. Пьём кофе, чай с лимоном, съели по яблоку, вместо жвачек для свежести положили в рот сосательные конфетки с лимоном и - снова вперёд. Теперь - если все будет нормально, через 2-3 часа мы сможем забраться на Восточную вершину.

Если всё будет нормально. А кто даст такую гарантию? Прежде всего, по погоде. Она ведь так своенравна здесь и меняется буквально на глазах. Вот, к примеру, сегодня внизу, в Терсколе уже жарко, температура воздуха - около 30 градусов, а пока мы поднимались с "Приюта одиннадцати" прямо кожей чувствовали похолодание. Здесь же, на седловине, идёт снег, температура минус 15 градусов, налетают пугающе серые тучи, разыгрался ветер с непредсказуемой сменой направления. Однако, надо идти дальше, осталось вроде немного, большая часть пути пройдена.

Теперь в нашей цепочке происходит рокировка. Вперед пошёл проводник, я за ним. Следом Заур и Сергей, а Вадим замыкает группу. Он достал фотоаппарат и снимает нас, идущих по маршруту. Здесь, на последнем и решающем рубеже есть свои хитрости. Вроде бы и не так много осталось пройти, если смотреть прямо, да вот в том-то и дело, что идти прямо нельзя. Алик лихо, уверенно выбирает направление пути по крутому склону, делает замысловатые повороты, виражи, ходим как по серпантину, как по спирали. Вот уже почти полчаса идём, а поднялись едва ли на 50 метров по вертикали. Сложность в том, что слишком много необходимых боковых движений, надо обходить крупно массивные камни и при этом не застрять в нагромождениях снега, занесённых ветром по всему маршруту.

Страшен путь на Ошхамахо! (Эльберд Мальбахов).

До седловины линия движения была как-то чётко выписана, есть даже жерди, вколотые в лед через каждые 100 метров. Да и знаешь куда ступить. Здесь же нет видимых ориентиров, мы только следуем за проводником и надеемся, что уж он точно знает, как лучше добраться до цели. Идём, что называется, ступня в ступню. Иногда ботинки, на которые надеты "кошки" натыкаются на камень, чуть зазеваешься, можно соскользнуть, упасть и, по меньшей мере, повредить ногу. Поэтому, хоть и медленно, но чрезвычайно осторожно, но с полной уверенностью фиксирую каждый шаг, и только потом медленно поднимаю другую ногу. Всё это даётся с трудом. Головокружения уже нет, но дышится тяжелее, ноги стали совсем ватными, порой еле-еле переставляю их на полступни. Но и это лучше, это ведь на пол ступни ближе к вершине, важно не останавливаться.

Алик не зря говорил: "Никаких резких движений. Работай спокойно. Дыши ровно, чтоб слышал биение собственного сердца в нормальном режиме. Иначе можно вспотеть на маршруте, а потом наступит переохлаждение, и до вершины организм не дотянет". Вроде всё так просто и понятно, и как ведь правильно сказано. Проверено - факт. Чуть отвлекаясь, скажу, что многие альпинисты из разных стран, которых мы видели в эти дни на склонах Эльбруса, так и не дошли до вершины. Кто-то не достиг даже седловины. Некоторых приходилось спускать на руках. И среди причин чаще всего называли именно несоблюдение простых вышеприведенных правил, в результате чего наступал быстрый перегрев тела с неизбежным последующим охлаждение. Людей схватывает "горняшка", начинает мутить, ноги валятся. Тут уже не до жиру, быть бы живым.

Альпинисты прибывают сюда поодиночке и группами, преодолевая тысячи километров - из США, Японии, Германии, Дании, Испании, Греции - кого только не встретишь здесь. Для них это восхождение - желанная цель, мечта, может быть единственный в жизни случай. Особенно завораживает Эльбрус, когда ты проходишь акклиматизацию несколько дней на "Приюте одиннадцати". Вышел из самой высокогорной в мире гостиницы и вот она, вершина, совсем рядом. Кажется, какие проблемы, как можно туда не забраться? По себе и из многочисленных источников знаю - это обманчивое, коварное заблуждение. Любое восхождение, даже на гораздо меньшие высоты - само по себе риск. Большой риск. Это же не прогулка по асфальтовой дорожке, по тенистой аллее Нальчикского парка. Попробуйте просто прогуляться по милейшему Долинску обычным летним днем подряд 10-12 часов без нагрузки, в спортивной одежде и легкой обуви, но без перерывов, без питания, не садясь на скамейку или на зелёную травку. Уверен, далеко не каждый выдержит такое. А ведь почти никакого риска: ни упасть, ни улететь в обрыв. Выше я уже подробно описал разные ощущения, так, как я их пережил. Они схожи с ощущениями почти всех альпинистов, с кем мне пришлось общаться. И говорю об этом не для того, чтобы похвастаться, мол, смотрите, какой я молодец!

Мне нечего бахвалиться, никто меня не тянул в горы, на вершину Эльбруса. Просто я сам этого хотел. Я счастлив, что реализовал свою мечту. Никому ничего не доказывал, я сам себе многое доказал, открыл для себя кое-что новое, испытал свои силы, нервы, характер. В чем-то преодолел самого себя прежнего. И всё. И больше ничего. Вот только я, побывав там, на высоте, совсем не советую идти туда почти никому. Странно ведь звучит, но именно так я думаю. Ещё раз повторяю - восхождение на вершину Эльбруса - очень рискованное и опасное мероприятие. И пусть никто не обманывает себя и других мифами о так называемых массовых восхождениях на Эльбрус (чуть ли не свыше 2000 человек одновременно). Столько человек одновременно просто не уместятся на Восточной вершине, даже стоя рядом друг с другом. Нельзя же всерьёз считать восхождением на Эльбрус прогулку по ледовому полю чуть выше "Приюта одиннадцати". Для большинства участников этих фанфарных мероприятий маршрут заканчивался на уровне скал Пастухова. И то хорошо, замечательно, памятное событие в жизни. Но, право же, нельзя путать божий дар с яичницей.

Настоящую вершине достигали немногие. Были и есть те, кто умудрялся сделать потрясающий трюк, называемый на Эльбрусе "ножницы". Это когда в течение одного дня альпинист успевал взойти на обе вершины, естественно, сначала от седловины на Восточную или Западную, а затем на другую, но при этом надо же было снова спуститься вниз до седловины. Были смельчаки, взобравшиеся на вершину аж на лыжах. Кто на вертолете совершил посадку. Кто на мотоцикле забрался (И. Берберашвили). Недавно даже затащили на вершину автомобиль "Джип Чероки"( и бездарно растеряли его на спуске). Есть много любопытнейших фактов, достойные восхищения покорители Эльбруса. Но таких всё же не так много. И на самом деле хорошо, что инстинктивно народ не тянется к вершине, не идёт туда толпой, как к священному камню Кааба в Мекке. Альпинизм - экстремальный спорт, это занятие для избранных, точнее для его избравших, ставшее для них судьбой и если даже хотите – проклятьем. Дорога на вершину Эльбруса – это не дорога на базар. “Здесь вам не равнина, здесь климат иной”.