Пишите в ФОРУМ на Mountain.RU

Автор: Евгений Васенев, г.Краснодар, Краснодарский горный клуб "Экстрем" Первые спасы

      О чем думает человек за миг до смерти? Об этом можно узнать только на собственном опыте...

г.Белалакайя

      Подчиняюсь сразу, автоматически. Единственно, бьется вопрос: "нахрена тут палатка, в 10 метрах от Домбая? Это же глупо... Может это шутка, очередной его прикол? Но, почему он такой бледный?" Осознаю только через минуту и то не сразу - спасы. Кто? Спрашиваю у Дениса, водителя. "Лешка. Что-то серьезное..."
Тяжело выдыхаю. Стас пытается с трудом запихать все свои вещи в "штурмовичок". Кричу, чтобы не занимался херней, брал нормальный рюкзак. Мало ли что. После понимаю, что орать не надо было. Стас, по-моему, даже не заметил, что я наорал на него. Тоже в шоке. Он собирается быстрее и срывается как на стометровку. Кричу вслед, чтобы не загонял себя. Зачем ты там нужен без сил? Сам собираю рюкзак. Запихиваю кучу ненужных вещей, на троих. Обо мне говорят, что со мной хорошо, всегда все есть. Кто бы знал, как это тяжело мне дается. После просмотра рюкзака, выкидываю половину. Сегодня не надо.
Обойдусь, обойдутся и другие. Все, пошел вверх. Первые мысли. Ну, нифига ж себе тренеровочка. Только что спустились, и опять наверх. Так и качком стать не долго. Потом идет какая то мешанина эгоистических мыслей. Усилием разума пытаюсь вернуть их ход к Лешке. Что с ним, сильно ли он побился?

      Задумываюсь о том, что думают сейчас другие? Стас, например. Виню себя в в эгоизме. Волнение улеглось. Иду спокойно. Не гоню.

      Иногда возвращаюсь мыслями к Лехе. Но только разумом. Не душой... Почему? На протяжении всего пути билась еще одна мысль, как я ее не гнал: "а запишут ли мне спасработы в книжку". Мне до сих пор стыдно, но раз решил писать, как все было, стоит упомянуть и об этом.

      На полпути меня начинают обгонять. Тоже туда идут. Успокаиваю себя. Я же устал. Вверх, вниз. Да и вообще плоховато я хожу этот сезон. Не тренировался. Сейчас иду 3-й раз на "Собачьи". Первый раз думал не дойду, помру. Меня даже разгрузили. Прошел бараньи лбы. Вышел на первые площадки. Там стоит Чепур, инструктор 2-го отделения. Он не с ними. 2-е идет сегодня самостоятельно. Шли... Он говорит, что останется здесь, будет вешать перила вниз по лбам. Стою рядом. Устал жутко. До ночевок еще минут 40. Думаю, может меня отставит в помощь. Но он молчит. Я постоял еще минут пять и потихоньку побрел вверх. Бьется мысль: "Какого я не переобул Трезеты. Идти хорошо, но очень жарко ногам". На середине пути меня обогнал Чепур и еще несколько людей. Но мне наплевать. Лишь бы уже дойти. И еще мысль: "Надеюсь его уже спустили к ночевкам. Интересно, будут ли вызывать вертолет? Не хочу идти на Белку. Уж очень я устал". Тусклой искрой мелькает мысль о своем эгоизме, но мне уже не до этого. Вспоминаю какую то статью, о том как японцы бросили помирать человека на восьмитысячнике. Их все ругали, а они отвечали, что на высоте другая мораль. Я иду всего лишь подход на 3000 метрах, но почему-то я их понял всей душой. Наконец дошел. Первым делом снял ботинки, вынул вкладыши, носки и разложил на просушку. Потом окунул ноги в ледяную воду. Хорошо... Есть счастье в жизни и "пусть весь мир подождет..." Подходит Холобцев, старший тренер сборов. Подтягиваются другие. Знакомые ребята, новички, здесь впервые, делятся впечатлением, как по всему "Алибеку" собирали бензин на "66". Говорят, что если бы не собрали, то Денис, хозяин "девятки", челноком бы их возил. Я в удивлении. Спрашиваю: "А что, бегом налегке вниз, в Домбай нельзя было спуститься?" Они тоже в удивлении: "Так ведь потом еще и наверх, на ночевки". Я им с легкой гордостью говорю, что мы сегодня спустились вниз (это не из Алибека в Домбай сбежать) и сразу наверх. И ничего, живые. Себя же успокоил: "Вот почему они меня так лихо обгоняли. Я то думал, что они "лоси", из Алибека выбежали, догнали и перегнали меня.  А они... Да, "значит и я на что-то сгожусь".

гребневой маршрут на Белалакайю, 3А

      Все сели, перекусили. Потрепались. Народ спокойный, никто не нервничает. Как будто просто собрались. Чепур говорит, что через пять минут выходим дальше, на маршрут. Я лениво иду обувать ботинки. Вижу, что почти все уже двинулись. Очень не хочется идти наверх, но надо. Итак готов. Смотрю - ушли не все. Спрашиваю, почему. Сказали - наверху уже достаточно людей. Остальные ждут здесь, и будут транспортировать вниз. На душе облегчение. Готов хоть всю ночь идти, но вниз. Не вверх. Уже наложена психологическая тяжесть. Вроде отдохнул, но не могу идти вверх - ломает. Сидим, я сделал чай, пьем его, кушаем, беседуем. Поползли слухи. Леха мертв. Меня как током пробило, на глазах слезы. Успокаиваю себя - это слухи. Варю кашу. Рассказывают ребята, которые были здесь: "Где-то между 10 и 11 утра с маршрута сильно громыхнуло, пошел сильный камнепад, но они никак не связали его с группой. Правда удивились: ведь там никогда не сыпет, тем более ТАК". Теперь то понятно, откуда камни пошли. Рядом сидит Холобцев, смеется шутит, говорит что-то про груз 200, стараюсь его не слушать. Я конечно понимаю, это его не первые спасы и он почти не знал Лешку, но откуда эта веселость? А может это я близко воспринимаю. Не знаю. Я с таким сталкиваюсь первый раз.

      Я постоянно смотрю на маршрут. Замечаю людей на снежнике. Значит через полчаса уже будут внизу. Минут через двадцать несколько человек несутся вниз - кричат, что не хватает людей. Быстро подрываюсь и бегу. Чувствую запах смерти. Реальный запах - это не метафора. Я его первый раз учуял, когда в 3-м классе у меня умер одноклассник от рака. С тех пор его чувствую. Это не шиза. Об этом запахе мне сказал еще один человек. Интересно, а другие его чувствуют?... Смесь больничного запаха и еще чего-то - неприятно.

      Встречаю Стаса, он говорит, чтобы я взял длинную оттяжку, нести акью. Спрашиваю: "Как он?" Краткий ответ - мертв... Все. Иду на автомате, земля плывет. Быстро беру себя в руки. Спускается "Яма", просит собрать ЕГО вещи. Спускаюсь за рюкзаком, вижу - девчонки из 2-го. Спрашиваю их о Лехе.

      Говорят: "Он сразу. Схватился за камень, а тот выпал. Камень размером с тело". Маршрут в том месте идется без страховки. Сам ходил недавно. Лешка пролетел до ближайшей полочки стукнулся головой, каска слетела, и он дальше - вниз, по скалам на снежник. Говорят, когда спускались вниз по скалам везде кровь, волосы... Страшно... Тем временем подносят акью. В ней сверток из полиэтилена и пенки. На глазах у меня слезы, опять "плыву". Но через секунду спокоен. Иду собирать вещи. Вот куртка. Он ее больше не оденет. Банально... Но страшно. Начинают посещать мысли: "Вот он идет на подход - ему осталось жить столько то... Вот он встает с утра. Досада - проспал, знал бы, что ждет его, он бы не жалел, а спал бы дальше. Вот он подошел к горе. Жить осталось считанные часы... Вот рука тянется к ТОМУ камню. Жить осталось считанные секунды. Страшно...
      Ему было 16 лет...

      Пока собирал рюкзак, акья ушла вниз. Догоняю их только на лбах. Быстро идут. Людей много. Бьется мысль: "надо обязательно поучаствовать в спасах, а то в книжку не запишут". Я эту мысль уже не гоню - бесполезно. Может это какая-то защита психологическая была? Не знаю. Ощущаю себя примерно так, как и на ПСР-2000 (Поисково-Спасательные работы, Всероссийские соревнования в Сочи), где участвовал. Только немного тревожнее. Вот догнал акью подключился к переноске. Выглядит он как "Гоша" (манекен на ПСР-2000), только немного тяжелее. Вглядываюсь в полиэтилен, вижу кровь, вибрам - понимаю это человек, но это уже не сильно трогает. Наступает автоматизм. На "ключе" лбов" - стенка около 6-7 метров акья легла на бок, попросили перевернуть ее нормально Яшу, он пытается - не получилось, и в раздражении пинает ее. На него зашикали. Что это было? Полное равнодушие, цинизм или тоже своеобразная защита... Спустили акью с бараньих лбов. Дальше пошла узкая тропа, обрывающаяся с одной стороны. Несем акью, по пояс проваливаюсь в кусты, падаю. Людей много, сменяют очень быстро, устать не успеваешь. Невдалеке слышу тихое: "Хорошо, что мертвый - несем быстро, а так бы к ночи не управились". Меня передергивает... Уже сложилась наша шестерка "несунов". Идем, несем, когда не наша смена беседуем. Тема быстро ушла в сторону, к чему-то веселому. Периодически смеемся. Мимо проходит человек, говорит, что "как не проходит нас, мы всегда смеемся". Стас пытается оправдываться... Я молчу, я - автомат, мне уже все фиолетово... Усталости нет. Ощущение, что еще могу работать и работать... Идут спасы, идет работа, идет жизнь...

      Наконец, дошли почти до Домбая. Там нас ждала "буханка" и "66". В МЧС-кий уазик засунули акью с телом. А все остальные по списку стали грузиться в "66". Места всем явно не хватало. Мы, как неучтенные (в списке участников спасов, вышедших из "Алибека" нас естественно не было) решили, что фигачить нам пешком. Но, нет. Нас и остатки 2-го отделения подобрал один мужичок. Доехали до Домбая. Встали около местной милиции. Все побежали в магазин. Я тоже решил пройтись. Тут вижу Ольгу - сестру Леши. Она - зомби. Не плачет, внешне спокойна, но  смотреть страшно. Я, наконец, выхожу из состояния автоматизма и ко мне возвращаются человеческие чувства...

      ...Сидим в машине. Жуем печенье, пьем воду. Девчонки из 2-го уже отошли - смеются. Быстро... Парни отходят труднее. Один сорвался - курит, пьет пиво.
До этого он "трезвенник-язвенник"...

      Всех из 2-го отделения по-одному вызывают на показания. Идут разборки. Все идет очень долго и совсем не гладко. Мы ждем... Часа через два все закончено. Едем в "Алибек". Там нас встречают наши девчонки. У всех скорбь. И тут у меня началось. Появилось ощущение, что я на дешевом спектакле.
      Яма предложил почтить память и выпить по граммульке. Я никогда не заливаю горе алкоголем - только для веселья. Но тут надо. Бьется мысль: "А зачем пить?

      Традиция? Или необходимость?" Пока раздумываю, они выпивают. Ладно, проехали. Иду есть. Остальные побежали в душ, я не пошел, не хочу. Девчонки смотрят на меня как на какого-то героя. Почему? Ухаживают, подкладывают мне еды. Опять ощущения спектакля. Сижу ем, ощущения театра не проходит...
      Все надоело, иду спать...

      Утро. Уже легче. "Яма" предлагает не оставаться на 2-е 10 дней, а уезжать всем в Краснодар, на похороны. Жаль, хочется ходить. Но надо, хотя выбор был у каждого - уехать или остаться. Опять меня клинит на том, что мы все жертвы традиций. Что лучше: поехать на похороны или остаться, ходить. Может быть в память Лехи. Однако такую мысль зарубаю на корню. Потому что вижу ее в глазах всех остальных. Многие хотят остаться. Никто не решается сказать, что он уезжает. А надо. Говорю: "Я решил, я уезжаю". Выбор сделан. В принципе, за всех. Уже никто не решиться сказать, что он остается. У нас команда. Все вместе. Но в глазах - сожаление. Вечером спускаемся в Домбай. Едим хичины, пьем пиво, глинтвейн. Нам хорошо, но грустно. Вспоминаем Лешку. Поминаем.

      На следующее утро уезжаем... На похороны мы не успели... Жаль...
      Это была первая потеря в клубе, для многих первые спасы. Сколько еще будет и того и другого? Я не знаю. Жизнь покажет... Жизнь...

      P.S. Виктор Цой как-то сказал: "Смерть стоит того, чтобы жить..." Точная фраза...