Неэвклидова геометрия 5 июля 7 июля 8 июля 10-19 июля

10 июля.
Вчера утром проснулись рано. Дождь, стучавший по тенту всю ночь, прекратился часам к семи. Остался густой туман, оседавший на палатках мелкой изморосью. Предел видимости достигал около 100 метров. За завтраком вручали Сереге, которому в тот день исполнялось 20, подарок от всей группы - анорак "ПросторДвеТыщи" камуфляжной расцветки. Серега долго радоваться не смог чисто физически - температура у него уже была под 40.

В 12.00. вышли по направлению к Западному Арсеньева. По дороге встретили трех похмельных туристов из Москвы, объяснили им, куда они забрели. Разгрузили Серегу. 40 градусов - не шутка. Двинулись вверх по ручью, который и должен был привести нас на перевал.

Далее происходившее очень сильно напоминало фантастический фильм. Сначала туман сгустился вокруг нас - группа оказалась в плотном белом кольце радиусом менее пятидесяти метров. Передвигались осторожно, особенно по снежнику. Дубровин на каждом привале уходил вверх смотреть дальнейший маршрут. Крутизна уже достигала 20 с лишним градусов. М.С. потихонечку загибался (в заброске он почему-то оставил только продукты). Сквозь эту белую стену мы продирались около получаса. Угол подъема все увеличивался. Снежник закончился, пошла мелкая осыпь.

Вдруг с туманом стало что-то происходить. Местами он рассасывался, местами концентрировался, становясь похожим на разбавленное сгущенное молоко. Подул сильнейший ветер. И тут - о чудо! - над нами показался кусочек горного голубого неба. Открылся вид на вершину (идти оставалось около 400 метров, но тогда показалось, что до нее рукой подать). Дальше началось нечто совсем невообразимое: облака, висевшие на скалах, как козлиные шкуры на просушке, внезапно ринулись вниз и понеслись в долину. Так молоко бежит по стенкам котла, наполняет его до краев и начинает закипать. Потом бурля и оставляя за собой желтоватые пересохшие ручейки подгоревшей пенки, выплескивается через край…

А на нашей высоте светило солнце, до небосвода можно было дотронуться рукой, даже серые камни превратились в кусочки гигантского золотого панциря. Убежавшие через горную цепь облака были уже совсем далеко. Долина, окруженная молчаливыми колоссами, казалась островком в небе, сказочной страной в стране, как в "Волшебнике Изумрудного города". На востоке виднелся перевал Крестовый, напоминающий по форме небольшую уздечку. Мы сидели, как зачарованные. Только Дубровин быстро достал видеокамеру и Шурик защелкал "Зенитом".

Мы с М.С. лежали метрах в десяти друг от друга и изредка обменивались репликами типа "Вот оно счастье-то!". И действительно, это было Счастье. Хибины постепенно выгоняли из нас все ненужное, глупое, грязное. Хотелось остаться лежать на этой осыпи на веки вечные и наблюдать за облаками, просто наблюдать за облаками. Хотелось сделать шаг и взлететь еще выше, раствориться в голубоватой дымке и плыть вместе с ней далеко-далеко… Минут через 10 облака стали возвращаться, видимость опять ухудшилась, а впереди был наш первый в жизни (для всех, кроме Дубровина) категорийный перевал.

И снова мы лезли вверх под углом в 30 градусов, "рвали" самих себя, свою слабость. Все-таки здорово, что у нас есть маршрут и километраж, цели и препятствия. Горы дают каждому шанс выиграть у самого себя главную партию в жизни. Еще они дарят сумасшедшую радость победы над собой. Они знают свое предназначение и наказывают только тех, кто не оценил их силы, кто отнесся к ним без должного уважения. Вместо перевала Западный Арсеньева мы вышли чуть восточнее Центрального Арсеньева на высоту свыше 1000 метров. Съев положенные граммы шоколада и сухофруктов пошли траверсоваться. Где-то через полчаса мы были в узкой щели Западного Арсеньева, совершенно не заметной из долины. Сняли записку студентов СЗАГСА (?!?:-)))) г.Санкт-Петербурга.

А еще через 15 минут ехали вниз по снежнику, как на лыжах. Под ногами шелестел снег, по цвету напоминающий смесь багрянца и охры. Получалось, что за нами оставались почти кровавые следы. Вся группа спустилась в долину за четверть часа. Весь ходовой день составил 9 часов. У бедной Жени целый лазарет болящих и немощных: Антон (потянута нога), Серега (high temperature и кашель страшный), не до конца избавившийся от насморка я. В полпервого ночи, забирая "заброшенные" вещи, впервые видели с высоты хибинский закат. Апельсиновое солнце ползло по гребню, пронзая синеву золотыми клинками - перистыми облаками. Огненные мечи выковывались в пространстве между Имандрой и Умбозером, кипящее серебро заливало Часначорр и Ферсмана.

Через полчаса все Хибины оказались окрашенными в абсолютно неземные тона. Я склонен думать, что только здесь может осуществляться столь невообразимое смешение оттенков оранжевого, вишневого и пурпурного. Сейчас у нас дневка. Все спят на ходу. Только М.С. играет на гитаре, Шурик пишет походие, а Сеня висит вниз головой и сшибает сухие ветки - дрова добывает. Молодец! Если с Серегой все будет нормально, завтра пойдем на Северный Чорргорр. "Снова - горы,\ А остальное все неважно".

11 июля.
Вторая дневка подряд - Женя и Серега хворают. Утром с неба что-то вяло капало, а потом перестало. Дубровин, Арсений, М.С. и Шурик ушли в радиалку на Ферсмана и Часначорр. Учитывая, что у этого плато высота 1189 метров, можно сказать, что они залезут на крышу Хибин. К вечеру облака расползлись и солнышко стало пригревать. Больные бродили между палаток, как тени в Аиде. Еще они умудрились доломать градусник; причем так, что он стал ошибаться на полградуса - и не всегда можно было определить, в какую сторону. Мы с Антоном сыграли в шахматы. 1:0.

Ура. Было довольно жарко и мы валялись в одних футболках. Дабы не быть съеденными заживо, отчаянно курили, разгоняя клубами дыма назойливых тварей. У них, похоже, уже выработался иммунитет к "Аутану", моей "Защите-24" и прочим пшикалкам&брызгалкам. Размышляя о причинах существования столь внушительной популяции кровососущих в Хибинах, пришел к мысли о том, что они просто восполняют явный дефицит остальной живности, из которой нам за 6 дней встретились лишь куропатки, вороны и одна хищная птица. Сейчас полдесятого вечера, а солнце шпарит, будто полдень. Красота вокруг невозможная.

12 июля.
Третья дневка подряд - у Жени температура не опускается ниже 37,3. М.С., Арсений, я и выздоровевший Серега решили прогуляться на невысокую гору, расположенную к северу от лагеря. Всю дорогу переругивались, дебатируя различные бредовые темы типа "Кто лучше - Щербаков или Пучко" (?!?). Потом М.С. и Арсений пошли на соседнюю вершину, а мы с Серегой остались на пологом склоне, покрытом шершавой чешуей лишайника. Здесь очень тихо. Молча смотрят на нас горы, молча солнце рисует в долине облака, молча лежит Имандра осколком прозрачного стекла.

До чего же здорово, что мы все-таки приехали сюда. В Хибинах с вершин все расстояния кажутся незначительными. Но если поставить человека на Часначорре и посмотреть на него с Ферсмана, в лучшем случае в окуляр бинокля можно будет разглядеть маленькую букашку, затерянную среди скал. Тщательно пережевывая сухофрукты на Восточном Арсеньева, Сеня спросил Шурика: "Как ты думаешь, сколько отсюда до Имандры?" И показал лежащее вроде бы не так уж и далеко озеро. "Ну, километров пять…" - неуверенно ответил Шурик. Дубровин посмотрел на карту и торжественно объявил правильный ответ: "Чуть менее тридцати километров!"

Но не стоит забывать, что горы это еще и сказочный мир - мир наоборот. Всматриваешься в лишайник сантиметра в два высотой и видишь маленький лес с деревьями, тропинками, кустарником. Небольшой камень - это одинокий пахк, маленькая гора на склоне большой горы. А сидя на каком-нибудь симпатичном кучевом облаке, вполне можно заключить, что вон те средней величины камешки и есть те самые Хибины, которым испокон веков поклонялись люди.

До конца похода осталось 7 дней, а все равно не верится, что ЭТО кончится, что опять будет Москва, 129278, ул. П.Корчагина, 14-223, тел: 2826916 (раб. 1541222)… Хорошую идею подал Визбор: лечь озером и отражать облака. Это даже не медитация, не транс, а обыкновенное, настоящее, необходимое состояние, без которого пребывание здесь теряет всякий смысл. Очень здорово, правильно и честно, когда не ты, сидя на красивом холме, радуешься горам, а когда горы растут из тебя.

14 июля.
Еще на третьей дневке после ужина Жени пошли спать, Шурик с Антоном сидели у костра и травили анекдоты, а все остальные валялись в большой палатке. Серега взял гитару и стал играть довольно странную мелодию - монотонную, похожую на мотив какой-нибудь скандинавской былинной песни. Прозрачные северные аккорды и в то же время нагнетающийся шаманский ритм. Тибет на границе с Норвегией. Арсений начал выпевать какую-то восточную мелодию, к нему присоединился М.С, а потом и я. Действо продолжалось около часа. Это было похоже одновременно на медитацию и на заклинание духов горных озер.

Минут за 20 до финала в палатку вломился Шурик с видеокамерой наперевес и запечатлел нас для вечности. А вообще, нашу мантру никто не оценил. А зря. Нам было, если так можно выразиться, очень просторно. Вчера был самый длинный и, пожалуй, самый сложный переход: ручей Меридианальный - озеро Гольцовое. Зато Северный Чорргорр, через который мы шли, был самым красивым из пройденных доселе перевалов. Поднимались к нему по руслу ручья, очень долго. Плетешься себе, глядишь на ботинки впереди идущего, пыхтишь под тридцатикилограммовым рюкзаком. А потом смотришь наверх и - огромное грязно-серое облако выползает из-за гребня, вот-вот зацепится за вершину, пропорет свое брюхо и спустится, как камера футбольного мяча. Кажется, столкновение произойдет через 5 секунд, 4, 3, 2, 1, 0…

Но гигантский дирижабль проплывает выше ощерившейся клыками скал горы и летит себе дальше. Арсений весьма справедливо заметил, что самое забавное в хибинских облаках - их способность передвигаться на разной высоте в разные (часто даже противоположные) стороны. Поясню: низко-низко над долиной несется грозовое облако, над ним виднеется клочок чистого неба, который немедленно перекрывается легким белым облачком, летящим в направлении, противоположном курсу грозового. То же самое может происходить и с группами облаков, и даже с целым их фронтом. С Северного Чорргорра открывается потрясающий вид на долину Кунйока.

В детстве я обожал небольшие макеты, масштабные рисунки, светопанорамы долин, озер с прибрежными районами, горных разработок. Помню, лет в 8 я в первый раз попал в Политех. Там нашему классу показали очень большой макет очень длинного отрезка БАМа. Горы, тоннели, крошечные поезда, везущие добытую породу, минералы и песок, полустанки, поселки, города - всем этим я был поражен чрезвычайно. Вот и теперь я увидел панораму невозможно красивой страны. Тремя синими овалами в изумрудной оправе леса лежали три озера, на севере виднелся кусочек Гольцового. Желтой паутинкой сходились у голубых домиков КСС проселочные дороги. По одной из них двигались две едва заметные черточки - лесовозы. Долину рассекал надвое то исчезающий, то появляющийся снова пунктир Кунйока.

Из-за того, что долина со всех сторон была окружена горами, она действительно напоминала обособленную от других государств страну, точно материализовавшуюся из древних саамских легенд. До Гольцового мы дошли к 11 вечера. Серега долго считал, сколько мы "находили" - получилось чуть меньше 28 километров. Сильно. Вечером случилось очередное чудо. Описывать - слов пока нет. Честно. Не буду писать еще и потому, что чудо было настоящее - поэтому оно требует отдельной сказки.

Около полуночи наблюдал полеты чаек. Маленький белый бумеранг то зависает метрах в 10 над волной, то как будто падает в маленькую воздушную ямку. Вдруг резко срывается вниз, не боясь разбиться о холодное зеркало-озеро. Дальше всплеск, резкий крик, рывок ввысь, опять пике. Потом спокойный полет. И так до бесконечности. Чайки собираются в стайки только лишь когда находят что-нибудь съестное у стоянки людей. Иначе эти птицы летают только парами. (Сразу вспомнилась Таня Королева, которая the best). Вчера еще встретили группу Соловья. Они стоят на водопаде вверх по Рисйоку. У них пока живы все:-)))

Сегодня попытались уйти в радиалку, но все испортил М.С., который никого не предупредив, решил не карабкаться на какой-нибудь дурацкий чорр, а купаться & загорать, и повернул с полпути обратно к лагерю. Нарушителя безобразия подвергли остракизму. Потом сами купались. Ели. Спали. Чуйская долина. Женя выздоровела и почти научилась играть песенку про метлу, ПВО и Ленгоры. Шурик с Арсением ушли на соловьевский водопад. По дороге встретили Аннушку и Вовку, которые безуспешно пытались найти нашу стоянку на берегу маленького лесного озерца. А еще набрали подберезовиков и подосиновиков. Анн. рассказала им рецепт приготовления некого блюда из грибов, молока и сыра. Теперь они колдуют над каном. К полуночи яство должно быть подано на стол. Ждем-с.

16 июля.
Жюльен по-хибински оказался весьма так себе. Ни горько, ни вкусно. Вчера шли от Гольцового до Академического. Двойной переход. Если на Юмъекорре все скончались скоропостижно, то эти километры стали самой настоящей медленной смертью. Зато на Южном Партомчорре мы стали жертвами коллективного галлюциноза: взбирается турист на перевал, ожидая узреть снежник, тур, скалы и т.п., а видит… озеро, настоящий маленький явр! Да еще вода в нем - по цвету настоящая морская! И дно видно, и каждый камешек на дне! Над ним несется на перевал седая вата облаков. А оно лежит себе блестящей синей капелькой и светится изнутри аквамариновым светом.

Потом мы спускались в долину, поднимались на холмы, опять спускались и опять поднимались. Стал актуальным искаженный рекламный слоган: "Не тормози - траверсни!" Пришли наконец на Академическое - а там стоит соловьевская группа. Сурприз. Оказывается, они собираются послезавтра садиться на поезд и ехать по домам. Оригинально. Вечером у подножья скал цирка скапливается туман и начинает медленно стекать в озеро. Будто распускается гигантская белоснежная лилия. А над плато висит плотное облако, спускаться не хочет…

Ночью была гроза. Просыпаемся от раскатов грома. Шурик начинает рассказывать историю про коровник в Брянской области, куда аж три раза била молния. Чудится запах серы. Шаровая молния?! Когда кто-то озвучил эту мысль, Серега метнулся ко входу в палатку и затянул бо-о-льшущий узел - шоб не влетела! Дальше все вспоминают, что у М.С. станковый рюкзак. Станок-то - из металла! Смотрю на него сочувственно: "Извини, Михал Сергеич, но… Сам понимаешь, молния ведь…" М.С. начинает нервничать, потом изрекает что-то типа "дебильно все".

Шутки юмора продолжаются. "Открой рот, а?" - "Зачем???" - "А вдруг у тебя зубы железные есть - тогда точно вылезать придется…" Минут через десять гроза уходит на юг и мы спокойно засыпаем. Утро. Женя рисует горы акварелью. Ее первый пейзаж, написанный еще на гольцовской дневке, сохнет у палатки. Красиво. Делать записи в блокноте здесь хорошо - комаров мало, никто не тревожит. За завтраком возник спор о шоколаде: сколько его можно съесть за определенный временной промежуток. Дубровин выдал на-гора афоризм: "За 12 часов можно и гору совратить!" Типа не Магомет идет к горе, а гора к Магомету:-)))

После завтрака ходили к Соловью общаться. Пообщались. Начинает накрапывать дождик. Не надо. Пожалуйста. На Северном Чорргорре понял, что горы бывают совершенно разными. Они могут быть и красивыми, и жестокими, и волшебными, и холодными. Но не хорошими и не плохими, не злыми и не добрыми. Горы - это горы. Хибины очень мягкие и пологие. Контуры спокойные, скругленные, даже скалы не кажутся острыми. Такое спокойствие во всем, такая тишина, такая радость. Жалко, что через два дня нас здесь не будет. Всегда хочется, чтобы сказка продолжалась подольше, потом еще чуть-чуть подольше. А здесь все определено: 18-го поезд, билеты, плацкартный вагон. Опять вспомнился "Солярис" - тот кадр, в котором островок с домиком семьи Кельвина становится маленькой точкой в Океане.

Такими и Хибины должны остаться в нас - вернее, в тех, кто захочет сохранить это северное счастье на долгие годы. Хотя говорить стоит только за себя, когда не знаешь, что чувствуют другие люди - может, все делают вид, что здесь им хорошо, а на самом деле считают дни до отъезда. Но это уже не мое дело. Идешь себе по берегу Академического, видишь - лежит валун, покрытый лишайником. Ему тысячи, а может и миллионы лет. Он помнит столько, сколько не может помнить никто: ведь в городе все вещи являются конечным продуктом человеческого труда.

Горы как музей времени, паноптикум скал и плато, вершин и снежников (совершенно не к месту вспомнился музей восковых фигур). Красота, в которую невозможно не влюбиться. Вечность, к которой можно прикоснуться. Счастье. Просто Счастье. Хотя чаще всего для человека горы оказываются лакмусовой бумажкой - здесь сохранить ту или иную маску очень сложно. Горы - идеальное место для созерцания природы и поведения людей. Можно часами смотреть на то, как ручей огибает скопление небольших голышей и бежит дальше по склону. Или как птица парит над холмами. Ты смотришь на горы, а горы смотрят на тебя. Разговор, для которого не нужны слова. И это, пожалуй, самое чудесное из всего, что происходит здесь.

18 июля. Еще 16-го числа, после того, как я сделал последнюю запись в блокноте, мы с Серегой, Арсением и Пономаревым решили пройтись вокруг Академического по верху цирка. С высоты пятидесяти метров озеро напоминало котел с кипящей водой - из-за кромки скал на нас буквально вываливались клубы облаков. Минут через пять начал моросить дождь. С востока подкралась грозовая туча, дождь усилился, засверкали молнии. В общем, каждый из нас первый раз в жизни оказался непосредственно под грозой. Идешь себе, загоняешь страх перед молнией куда-нибудь поглубже в себя - ан нет, протянулась в небе ломкая веточка холодного огня, и что-то подло екает внутри, машинально пригибаешься (чуть-чуть, но все равно рефлекс налицо)…

Правда, при этом все равно пытаешься смотреть в небо, не отводя взгляда - иногда получается. Тогда чувствуешь свою силу. С высоты птичьего полета Академическое кажется огромным куском апатита, впаянным в громадину горы. Практически посередине озера на дне просматриваются рельефные очертания какой-то конструкции, напоминающие то ли остов затонувшей невесть когда шхуны, то ли Лох-Несское чудовище.

На следующий день мы шли последний серьезный переход маршрута и прощались с Хибинами. С перевала Исток был виден практически весь горный район от Умбозера до Ферсмана и Юмъекорра - благо погода была хорошая. Повторюсь, мы прощались с горами, а горы - с нами. Вершины, перевалы, ущелья, озера лежали в голубой дымке - древние, спокойные, мудрые. Они действительно смотрели на нас. И мы должны были покинуть это великолепие и спуститься в долину. Боже, как не хотелось это делать! Как? Навсегда уйти из сада вершин? На Кукисвумчорре вспомнились сразу две лучшие (the best) песни: Аннушкина "…А здесь только люди, дома и машины" (хотя вообще-то, мы с Арсением распевали ее еще на Северном Чорргорре) и про прорастающую сквозь Зою Ященко траву.

Обе девушки - умницы, поймали настроение и нашли для его выражения самые простые и нужные слова и аккорды. Вообще, я склоняюсь к мысли о том, что самое сложное в горном походе - это не тридцатикилометровые переходы, не бесконечные подъемы на перевалы, а возвращение к прежней, допоходной жизни. Да-да, именно возвращение. Обычно приятное и желанное, в горах оно превращается в мучительное расставание со всем тем, что ты здесь нашел, открыл, понял, прочувствовал, прожил… Хотя опять же, это мое мнение - больше половины нашей группы рвется домой или, ut minimum, к цивилизации. Что они там забыли? С Кукисвумчорра мы спускались по снежнику под углом в 30 с лишним градусов, используя перильную страховку.

Шурик фотографировал даже здесь. Лучший! Спустились к подножью, посмотрели наверх и ахнули - показалось, что мы шли по такому крутому склону! Прошли еще километров семь и стали лагерем, не доходя до Сейтесъявра. Мы с Антоном были делегированы в пгт Кукисвумчорр за продуктами и пивом, а Дубровин с Серегой отправились на поиски транспорта для перевозки группы в Апатиты. Пгт оказался горсткой панельных домов, напоминающих детальки детского конструктора; дома прилепились к грязно-коричневым зданиям шахт. Здесь порода разрабатывается около 30 лет. Поэтому склоны двух высоких холмов, между которыми в долине и расположен пгт, похожи на неаккуратно отрезанные куски щербета, частично рассыпавшиеся в крупную крошку.

Вид искромсанных гор подобен картине военного лазарета после тяжелой баталии (как в "Севастопольских рассказах") - отрезанные руки, ноги, человеческое мясо, запах карболки и пота; также и здесь: горы кажутся живыми, но тяжело раненными разумными существами. Кукисвумчоррские наблюдения:
1) все девушки небольшого роста, ширококостные, с неизменно тяжелым подбородком; мужики не лучше - низенькие, помятые, невзрачные;
2) видимо, никакая другая порода собак, кроме лайки, здесь не способна выжить; единственным исключением стал боксер, но судя по "некому пафосу очертаний и, так сказать, выражению лица" его хозяйки, он был привезен из какого-то южного городка;
3) у аборигенов стоит отметить манеру говорить чрезвычайно быстро, почти скороговоркой, и невнятно; рассказывает он тебе что-то, смотрит добродушно - а глаза, как у лайки, которая тут же под ногами вертится;
4) у молодых ребят и девушек, даже у подростков, физиономии изрядно потрепанных жизнью людей; лица будто высечены из обесцвеченного апатита.

В магазине мы сделали большую глупость: положили кефир в рюкзак (Шурика). Причем не хотели ведь, говорили даже "надо в боковой или в руках нести"... Естественно, вместо того, чтобы радоваться последнему палаточно-лагерной жизни, Антон и я битых полчаса стирали проклятый рюкзак. Отстирали. Потом пили пиво и т.д. Это еще было в горах. А теперь мы с М.С. сидим на вокзале в Апатитах и караулим вещи. Между счастием и нынешним состоянием было еще одно чудо, последний подарок Хибин - Полярно-Альпийский Ботанический Сад.

Сейчас писать ничего не буду - так же, как и гольцовская игра солнца с грозой, сад требует отдельного рассказа. Великолепие необходимо выписывать аккуратно, это же не какая-нибудь история про кефир. Да, забыл еще одно наблюдение-ощущение. Шагая вверх по единственной в Кукисвумчорре улице, чувствовал себя марсианином, в первый раз оказавшимся среди людей-землян. Априорно я знаю, кто это такие (еще давным-давно читал в книжках), куда они бегут, зачем разговаривают. Но иду среди них и ни черта не понимаю: где сад вершин? где цирк Академического и холодное Гольцовое? зачем я здесь?

Зато осознаю, как трудно вырвать себя из Хибин. Правда, очень трудно! М.С. говорит: "Так мало мы здесь были для того, чтобы не пресытиться и за год успеть хорошенько соскучиться…" Все это, конечно, правильно, но… Не пресытился вот, и что теперь? Хочется еще. В притче: "Совсем не хочется пить". Но это ничего, главное, чтобы Хибины остались внутри человека как тот островок в океане Соляриса. Впрочем, я уже об этом что-то записывал. Повторяться начал. Дурной признак… Кстати, в поезде самое время подвести итоги нашего путешествия.

19 июля. 1) Состав группы в целом оптимальный. Никто никому не мешал радоваться горам, никто не закатывал скандалов и истерик, никто не роптал (хотя 3 человека впервые в жизни оказались в походе). Контраст с соловьиной группой налицо. Мне кажется, что у них не было настолько сказочных Хибин, какие были у нас - и отсутствие серьезных конфликтов в группе здесь оказалось очень важным фактором.

2) Маршрут мы прошли. Даже один незапланированный категорийный перевал сделали (Исток, 1А). Больных было, конечно, много, но пропущенные два дня были наверстаны, хотя это и стоило немалых сил. Групповод проявил себя с наилучшей стороны. Пошел бы с ним не только в разведку, но и в Антарктиду (главное, чтобы не возгордился сильно - при всех неоспоримых плюсах у него есть и малозаметные слабые места). Спасибо, Женя, за то, что показал нам горы. Из-за того, что маршрут был довольно длинным (как раз на "единичку"), мы увидели столько "красот и чудес", что... С питанием все было нормально за исключением вынужденного потребления соевой гадости. Больше никогда не поверю завхозу, утверждающему, что сублимированные продукты - это хорошо. ТУШЕНКА!!! И только она.

3) Пели мы мало. Отчасти из-за того, что было не до песен, отчасти потому, что поющих людей по сути дела было только двое, а каждый вечер слушать Арсения или мой моноконцерт хоть и приятно (:-)))), но утомительно. Зато мы играли в шахматы, шашки и нарды. [Дубровин сделал меня три раза в chess - один раз черными, два раза белыми. Перворазрядник… У меня, конечно, тоже где-то книжечка валяется со II-м разрядом, но - когда я ее получил? 8 лет назад? В общем, позор тем, кто не поддерживает спортивную форму.]

4) Самое главное. Горы. Теперь мы знаем, что они есть. Что по ним можно ходить, им можно радоваться. Что на следующий год обязательно будут другие горы, а может, опять махнем на север. Что они живые - не плохие, не хорошие, а живые. Что… Стоп, дальше можно каждому вписать, что он понял, будучи ТАМ. Это и было подведение итогов. Перечитал я их и понял, что самое важное, нужное, лучшее было уже написано в горах. Поэтому теперь самое время завершить записи в этом многострадальном блокноте, тем более, что за окном рассвело (кончилась первая за 2 недели ночь), жутко хочется спать и Москва неумолимо приближается к нам.