Пишите в ФОРУМ на Mountain.RU

Автор: Валерий Клестов, посёлок Эльбрус

В сванской связке

г.Ушба

В пришедшей на спасательный пункт Эльбрусского района телеграмме слышен был крик: "Просим прислать людей для поисковых и транспортировочных работ. На вершине Ушба южнаяi несчастный случай с чехословацким альпинистом. Маршрут, где случилось несчастье, по альпинистской квалификации - высшей категории трудности. Спасателей, способных провести эту акцию, в Сванетии не хватает". Понятно, что по ряду причин в последнее время развитие альпинизма затормозилось, особенно в Грузии, где одна за другой погибли две команды сильнейших альпинистов. Для формирования полнокровного спасательного отряда в отдалённый район на маршрут высшей категории сложности необходимо не менее восьми человек. У нас на КСП штатных спасателей не густо всего двое на огромный район, но в каждом из пяти альплагерей региона имеются общественные спасательные отряды. Обращаемся по радио в альплагеря. Нужны альпинисты с квалификацией не ниже кандидата в мастера спорта по альпинизму, находящиеся в хорошей спортивной форме. Альплагерь "Эльбрус" и "Баксан" выделили по три человека. От КСП идём Леша Андреев и я. Мне поручено руководить отрядом. Собрали ребят, снаряжение, начальник спасательной службы, вызвал вертолет. И тут новое несчастье. Вертолет, летевший к нам, потерпел аварию в Чегемском ущелье. Поступило распоряжение для КСП от руководства Кабардино-Балкарии, немедленно спасателям выехать на аварию вертолета. Двое суток работали вручную, ледорубами разбирали вертолет, чтобы вытащить останки пилотов. Прибыла комиссия из высоких летных чинов, посмотрели на место аварии, и, запретила все полеты до особого распоряжения. Мы вернулись к своим проблемам. Надо продумать, как отправиться в Сванетию. А путь далекий, через перевал Бечо, что в Главном Кавказском хребте, к сванскому селению с одноименным названием. Ходу тринадцать часов. Плюс полные рюкзаки со снаряжением, рассчитанным на сложный маршрут и необходимым питанием. Ночь после приезда с вертолетной аварии ушла на подготовку к выходу. А на утро караван из восьми человек, двинулся в далекий путь. Поздно вечером мы подошли к селению Бечо, где нас уже ждали. С Гиви Иосифовичем Цередиани мы обнялись и расцеловались. Волею судьбы с Гиви мы не виделись шестнадцать лет. Это великолепный человек и альпинист. В составе команды Миши Хергиани был чемпионом страны. Много сил отдал становлению альплагеря "Айлама", работая там инструктором. В далекие молодые годы мы с Гиви поклялись быть братьями. И я почувствовал верность этой клятве через многие годы. Когда случилась чернобыльская беда, он первым мне прислал приглашение переехать с семьей из Киева к нему. В селении Бечо рядом со своим домом Гиви построил еще один, чтобы в нем жили и отдыхали после восхождения альпинисты. Он и сейчас, несмотря на свои шестьдесят с хвостиком был в единственном лице начальником спасательной службы своего района. А район сложный. Высокогорное селение Бечо находится у самого подножья южных стен горы Ушбы - горы международной значимости. В Англии даже есть клуб восходителей на вершину Ушба. Мечта многих сильнейших альпинистов мира совершить восхождение на эту гору. Многие стремятся сюда. Не всем удается удачно совершить восхождение. Стены очень сложные, все маршруты на Ушбу связаны не только с преодолением вертикальных скальных участков. Здесь полный набор альпинистских сложностей - и крутой лед, и сложные снежные склоны. Возможны во время восхождений оползни, лавины, камнепады, всегда сложные метеоусловия. В этот год выпало мало снега и склоны почти оголились. Причиной многих травм в текущем сезоне были самопроизвольные камнепады. Теплое лето этому способствовало. Случай, приведший нашу команду в Сванетию, тоже был звеном в этой цепи. Беда произошла при спуске с вершины на юг двух чехословацких альпинистов. Они успели спуститься на сорок метров по стене. Увидели удобную полку. Эта скальная полка, сужаясь, опоясывает южную вершину Ушбы. Спустившись на нее, решили вскипятить на примусе чай. Начали пить. Во время чаепития один из ребят снял каску - мешал страховочный ремешок под подбородком. В то же мгновение с вершины вывалился оттаявший камень величиной с блюдце и попал парню в незащищенную голову. Некоторое время напарник пытался оказать помощь. Но... Остановился пульс. Завернув своего друга в спальник, он продолжил спуск один. Забивает крюк, вешает петлю из вспомогательной верёвки, пропускает через петлю сорокаметровую веревку пополам, спускается на двадцать метров. Затем веревка выдергивается, петля остается. Итак на глубину почти два километра. Когда кончилась вспомогательная верёвка, он использовал для петель ремешки от рюкзака и, в конце концов, приспособил шнурки от ботинок для организации спусковых станций. Так он спустился со стены и сообщил Гиви о беде. Потом последовала телеграмма.

И вот мы у Гиви. Он нас покормил, а после ужина уложил ребят спать в гостевом доме. Я же остался с Гиви еще попить чаю, вспомнили далекие годы, Мишу Хергиани, других наших друзей и, конечно, разработали план действий на последующие дни. Итак, завтра с утра подход под маршрут, организация базового лагеря, изучение стены. Чехословацкий альпинист не очень хорошо ориентировался. Точно не мог показать место под вершиной, где он оставил тело своего партнера. Задача усложнялась погодными условиями. Была вторая половина августа. Опыт подсказывал, что лучшее время для восхождения на Ушбу заканчивается 8-10 августа. Затем приходят с моря циклоны. Они приносят непогоду, снегопады. А непогода на Ушбе, смерти подобна. Поэтому необходимо в максимально короткий срок провести эту акцию. Проснулись с рассветом. Завтракаем. От селения Бечо до стен южной Ушбы идти часа три-четыре. На подход к Ушбе с нами выходят Гиви и альпинист из Чехословакии. Прошли село Гуль, зону леса. Идём всё выше и выше. Подымаемся по крутым травянистым склонам. Гиви рассказывает, о проекте постройки в их районе на этих слонах горнолыжного комплекса. Склоны действительно идеальные для горнолыжного спорта, без камней, и снег лежит в этом районе по семь месяцев в году. Но перестройка началась... И планы закончились. Идем дальше. Встречаем бивуак. В палатках оказываются альпинисты из Чехословакии. Рассказываем о случившемся, говорим, что трагедия случилась с Ежи Янишем. Казалось бы погиб их земляк - сейчас соберутся, предложат нам помощь. Увы. Никто не пошевельнулся. Подходим к боковой морене5. Разбиваем бивуак. Устраиваемся. Сразу же Гиви, Леша Андреев, чехословацкий альпинист и я идем на площадку под стеной. Необходимо стену исследовать, обнаружить полку под вершиной, лежащий на ней желтый спальник с телом и наметить путь восхождения. Внимательно в бинокль рассматриваем ледопад, затем глаза пробегают скальную стену, все выше и выше. Доходим глазами до предвершинной полки - она выглядит узкой полоской. И тут Гиви разглядел желтую точку. Удивительная зоркость, воистину орлиные глаза. Рассматриваем. Намечаем направление целенаправленного подъёма. Путь наш совпадает с маршрутом Хергиани. Возвращаемся с ледника на бивуак. А здесь гости. Пришел к нам Валера Ратиани - известный сванский альпинист. И с ним несколько сванов. Они принесли с собой сулугуни, свежий хлеб, емкость с вином, мясо, фрукты. Предлагают любую помощь. Ратиани просит меня включить в штурмовую группу двух сванов. Понимаю, что для сванов это важно. Участие сванских альпинистов в спасательных работах на Ушбе всегда было престижно для этого гордого народа. Но нас уже восемь человек, а при камнеопасном состоянии маршрута группу увеличивать нежелательно. Как поступить? Выходя на любые спасательные работы подвергаешься риску, а выход на такою стену риск многократно увеличивается. Всем хочется жить, поэтому решаю переговорить с каждым из ребят. Все вроде в хорошей спортивной форме, психологически готовы к выходу на сложную стену, но у одного из спасателей замечаю на лице усталость, он на подходе растёр до крови ноги. Предлагаю ему остаться наблюдателем. Соглашается, потому что с такими ногами на стену идти нельзя. Осматриваю снаряжение, одежду каждого. Стоп. У одного из ребят почему-то на ногах кроссовки. Спрашиваю: где ботинки? Он, опустив глаза, объясняет, что оставил их у туристов внизу, тяжелый рюкзак был, разгрузился. Как же так, парень? Ты ведь знал, куда мы идем. Что же, на такую спасаловку, где есть риск для жизни, каждый волен сам принимать решение. Короткое наше совещание окончено. Так получилось, что сваны могут подключиться к штурмовой группе. Высказываю своё решение Валере Ратиани, Гиви и их друзьям - двое их земляков могут идти с нами. По лицам вижу - торжествуют. Удивительно, что идя на такие грустные спасательные работы люди могут торжествовать. Это были альпинисты Сванетии, понимающие язык гор. Я, как и многие мои коллеги, этот язык тоже понимаю. В нашу группу подключаются Нугзар Нигуриани и Анзора. Интересно, что отец Нугзара был первым заслуженным мастером по альпинизму в Сванетии. Оговариваем наши действия на завтра. Ложимся отдыхать по палаткам. В четыре утра подъем. В соответствии с тактикой, по связкам выходим под маршрут. Предлагаю Нугзару работать со мной в связке. Наша задача налегке, как можно быстрее, подняться к месту аварии, и организовать спуск со стены. Остальные ребята за нами должны нести палатки, верёвки, крючья, продукты, примус. Проходим с Нугзаром в темпе ледопад. Благо, мало снега, ледник открыт, видны все трещины. Подходим к стене. Надо связываться. По законам альпинизма, это нужно было делать ещё перед выходом на ледник. Но мы, в связи с ухудшающейся погодой, в цейтноте. Нугзар смотрит на меня, глубоко вздохнул и спрашивает: "Пойдем, Валера, в "сванской связке?". Что такое "сванская связка", знают альпинисты со стажем, да и то не все. Это понятие известно только тем, кто ходил со сванскими альпинистами старшего поколения. Раньше, когда не было специальных веревок, крючьев, сваны ходили по принципу: "ты меня видишь, я тебя вижу - страховка готова". Сваны от природы хорошие скалолазы. Конечно, такое движение рискованно, но продвигаться по маршруту можно в несколько раз быстрее. По правилам в советское время одиночные восхождения были запрещены, а восхождения на стены высшей категории сложности, тем более, практикуются весьма редко. Но над нами по небу ползут мощнейшие цируса. Погода вот-вот испортится, поэтому работать на стене нужно как можно быстрее, и я с Нугзаром соглашаюсь. В данной ситуации это оправдано. Вспомнил я под стеной наставления некоторых "доброжелателей": "Не рискуй, если будет сложно, используй свободную транспортировку" (это означает сбросить тело со стены). Вроде и забота о тебе, но выполни я этот "завет", сомневаюсь, что смог бы потом помогать и живым. Внутри сидит что-то языческое от предков - тело надо предать земле. Во всяком случае, я рискую собой и Нугзар тоже. Мы с Нугзаром в тот момент поняли друг друга без слов. Если с нами что-то случится, то за это нас не упрекнут. В конце концов, не известно, как придётся погибнуть. А тут дело верное-и если жизнь, и если смерть. Нам с Нугзаром стало как-то вольготно (может быть нельзя так говорить спасателю, но это правда) вольготно от того, что перед нами открылась необычайная свобода рисковать. Всё, что не дозволено в спортивных восхождениях, мы себе теперь разрешали. Двигались почти одновременно все выше и выше. Рельеф был хороший для свободного лазания. На стене было много зацепок. Засветло мы с Нугзаром были под вершиной. Вылезли на полку. Тут лежало тело пострадавшего. Подготовили станцию для спуска, вспомогательной веревкой привязали тело погибшего и, не теряя времени, начали спуск. Работали молча, автоматически, выполняя необходимые приемы. Начало темнеть. И тут Нугзар услышал голоса. Подходят наши. Молодцы. Мы с Нугзаром успели приспустить погибшего на три веревки. Это приблизительно 120 метров. Уже в темноте объединились с остальными. Ребята успели поставить в удобном месте палатки тандемом. Рядом в расщелину положили тело Ежи Яниша, забросав его снегом. Как могли, расположились в палатках. Попили чай, немного подкрепились. Поговорили ни о чем. Стараюсь уснуть, завтра тяжелый день. Сон не идет. Ребята тоже крутятся. Выглядываю из палатки. Потеплело. Это плохая примета. Идет непогода. Немного кимарю. Открываю глаза. Светает. Подъем. Кипятим чай. Быстро глотаем завтрак. Собираем палатки. В одну палатку заворачиваем Яниша. Делаем из веревки подвески. Надо уходить вниз. Начинаем спуск. Пока не очень крутой участок. Нужно перенести тело через кулуар. Забиваю крючья. Блокирую их. Через восьмерку6 выпускаю шестерых спасателей. Леша Андреев рядом помогает. Кулуар сухой, много свободнолежащих камней. Довязываем пять веревок. Прошу Лешу подойти ближе к транспортировщикам для ретрансляции, (увы, в то время не было у нас современных портативных радиостанций) ведь до них около двухсот метров и мы не слышим друг друга. Андреев на скользящем карабине уходит от меня. Потихоньку выпускаю веревку. Связь налажена через Лёшу передаются взаимные команды, он регулирует движение. Вижу как ребята уходят за выступ. В это мгновение откуда-то сверху из-под вершины слышу грохот камней. На нас пошли камни! Россыпью. Кричу, что есть мочи: "Леша, камни!" Вжимаюсь в стену и закрепляю веревку. Камни бьют по каске, по плечу, по рюкзаку. Вокруг грохот от летящих огромных камней. В воздухе пахнет гарью, стоит рыжая пыль. Камнепад окончился. Где Леша, ребята, что с ними?! Держу веревку. Снова кричу: "Живы?" Увидел Лешу. Он мне отвечает: "В норме. Никого не задело. Подходи". Снимаю самостраховку. Выбиваю крючья и почти бегом с нижней страховкой спускаюсь к мужикам. Вокруг россыпь свежеупавших камней. Пронесло. Выходим на гребень. Налево - путь к леднику. Известный путь, более легкий для прохождения. Но "груз" придется нести на руках. Это значительно замедлит спуск и не исключена опасность еще раз получить камнепад. Принимаю решение о спуске по отвесу, направо по ходу. Глубоко внизу виден "снежный галстук". К нему свыше километра. Начинает подползать непогода. Небо закрылось тёмными облаками. Срывается снежная крупа. В районе северной Ушбы грохочет гром. Надо торопиться. Отправляю сванов на спуск по пути подъема. Они вдвоем должны быстро спуститься, чтобы подготовить внизу транспортировку. Сережа Пигарев просит поставить его сопровождающим. Это очень опасный участок спасательных работ, потому что движущаяся верёвка всегда может скинуть камни и, кроме того, на сопровождающего пострадавшего выпадает большая физическая нагрузка при прохождении выступов скал. Чтобы уйти от непогоды, опять же в нарушение всех инструкций принятых для спортивных восхождений, связываем семь сорокаметровых веревок и начинаем спуск на всю длину одинарной веревки. Верёвку выдаём и контролируем спуск - Леша Андреев, Саша Мелещенко, Володя, Толя и я. Пигарев доходит до полки. Отдает команду. Закрепляем верёвку. Ребята дюльферяют. Мы с Андреевым по очереди спускаемся последними. Пока мы спускаемся, ребята готовят новую станцию. Все время в движении. На одной из станций, пропуская через восьмерку очередную веревку, замечаем, что она перебита, но уже прошла тормозное устройство. Полиспаст делать некогда. Хватаем пятью парами рук веревку ниже перебитого участка и с огромным усилием останавливаем движение, а затем, приподнимая два веса, завязываем узел на перебитом месте. Пигарев ничего не понимает, громко ругается. Потом внизу уже объяснились. Остается последний спуск. Видим близко снег, движутся навстречу люди. Организовываем последнюю станцию. Сделать ее сложно, некуда забить крюк, мы находимся на "бараньих лбах". Но всё же трещину для крючьев нашли. Наконец станция готова. Предупреждаю ребят - спуститесь на снег, не выдергивайте веревку не забудьте, оставить ее нам с Андреевым для спуска. Работа затрудняется. Начинается сильный дождь со снегом. Скользко под ногами. Мы с Лешей на самостраховке. Вдруг рывок. От нас уходит веревка. Мужики забыли про нас, спустившись на снег. Их там много. Видим как транспортировщики по снегу тащат тело к морене. За ними волочится наша веревка. У Леши и у меня в рюкзаке находим небольшие концы веревки. Связываем их. Оказывается почти десять метров. С попеременной страховкой постепенно сползаем на снег. Стена кончилась. Уже на "земле". Нас шатает от усталости. Бредём по земле к базовому лагерю. Он там за мореной. Смотрю на часы: семь часов вечера. Отработали на стене тридцать восемь часов, с подъемом и спуском. В лагере оживление. Гиви с сыном пригнал двух лошадей. Минут пятнадцать отдыхаем. Попили чай. И снова в путь. На этот раз уже идет транспортировка по тропе к селению Бечо. Попытались погрузить на лошадь тело альпиниста. Она встает на дыбы, чует мертвеца. Загрузив тяжелое снаряжение на лошадей, через четыре часа под проливным дождём спускаемся в селение. Выпиваем по стакану чачи. Отключаемся.

ПУтром Ратиани достает где-то машину и отправляет тело в Местию, а потом в Зугдиди. Просыпаемся. Во дворе у Гиви накрыт стол. Много выпивки, закуски. Подымаются тосты за здоровье спасателей. Сваны наблюдали за работой на стене. Гиви говорит, что за свою долгую альпинистскую жизнь не видел таких стремительных спасательных работ на Ушбе. Это очень высокая оценка. Жаль только парня из Чехословакии. Помянули его... Рядом с домом разворачиваю антенну, настраиваю радиостанцию "Карат-2М" и связываюсь с КСП. Докладываю, что акция завершена, труп сняли, всё у нас в порядке, все спасатели живы, здоровы. Гиви берет у меня микрофон, здоровается с начальником КСП Махиновым и просит его разрешить старшему инструктору Клестову на несколько дней задержаться у него. Получает добро. Ребята собирают рюкзаки и уходят в сторону селения Мазери, и дальше, в Приэльбрусье. Отработанные верёвки оставляем Гиви на хозяйство, - для страховки они уже не годятся - все перебиты, в узлах и потрёпаны. На подворье к Гиви приезжает на машине Валера Ратиани и просит меня посетить его дом в Местии. Гиви едет с нами. Районный центр Местия - оригинальный город. Наряду с современными постройками в центре, каждая семья, живущая в городе имеет свою старинную родовую башню. Заезжаем в усадьбу Ратиани. Радушно нас встречают его отец, родственники. Обильный стол. Тосты. Пьем за путь предков Ратиани. Валера в их башне устроил душевую. Моюсь. Как здорово после стольких дней пахоты расслабиться под горячей водой. Одевают меня в белую рубашку, брюки. Идем по городу. Подходим к музею Миши Хергиани. Он закрыт. Командует здесь Нугзар, ключи от музея у него. Заходим. Торжественная тишина. Расставлены экспозиции, фотографии далеких лет. Обращаю внимание на фотографию, где Миша запечатлен с моим близким другом Игорем Леонтьевым, которого тоже уже нет с нами. Он с Мишей в одной чемпионской команде ходили на Шхельду. Висит на стене большой портрет Миши и над ним закреплена разорванная австрийская веревка. Эта веревка порвалась на Су-Альто. Вдруг зазвучала фонограмма сванского хора. Сваны поют местийскую песню-стон "Зари". Запевает в хоре отец Миши - Виссарион. Это - реквием Мише. Ком подходит к горлу. Из музея с цветами идём к памятнику-могиле Миши. Базальтовый тигр скал смотрит вверх в горы. Рядом памятник-могила брата Валеры, летчика-героя. Помянули их добрую память. Осмотрели дом-музей Сванетии. Здесь экспонаты древнейшей культуры сванов. Вечером Валера Ратиани отвозит меня на турбазу "Ушба". Опять обильный стол. Опять тосты. За столом встречаюсь с Шакиром Саберзяновичем Тенишевым, путешествующим по Сванетии с детьми. Это прекрасный человек, старейшина альпинизма Кабардино-Балкарии. Здесь же и Евгений Гиппенрейтер, друг Миши. Он приехал сюда собирать материал для книги о Мише Хергиани. Проходит несколько отпущенных для отдыха дней. Эскорт из "жигулей" провожает меня снова к Гиви Цередиани в селение Бечо. Вечер провожу в семье Гиви. На рассвете прощаюсь. Гиви кладет мне в рюкзак свежевыпеченный домашний хлеб и головку сванского сыра сулугуни. Провожает меня за турбазу "Мазери" к тропе, ведущей на перевал Бечо. Обнимаемся. Целуемся. Ухожу. Когда ещё увидимся? После нетрезвого отпуска в гостях, тропа кажется тяжело проходимой. Иду в какой-то прострации. На автопилоте миновал кош, поднялся по леднику на перевал Бечо и через "куриную грудку" (крутой ледовый лоб под перевалом) спустился на ледник уже на северную сторону Кавказского хребта. До сих пор не помню как прошёл в кошках "куриную грудку". Затем на том же автопилоте по ущелью Юсеньги дошел до альплагеря "Баксан". Здесь встречаемся с Виктором Яковиной - начальником учебной части лагеря, моим земляком. Тут же, он организовывает машину и отправляет меня на КСП. Ночь, проведенная дома, была тревожной. Меня разбудили - во сне кричал во весь голос: "Леша, камни!" Впечатления от этих событий оказались острыми. В сентябре, в память о Мише Хергиани, под наблюдением его напарника по восхождению, моего учителя, Иосифа Кохеани, в связке с Володей Болониным мы совершили восхождение на вершину Донгуз-Орун по известному маршруту Миши и Иосифа, соблюдая все правила страховки. Гору сходили за световой день. Как отметил Иосиф, прошли точно по маршруту.