Автор: Румянцева Ольга, г. Москва,
альпклуб МГУ

Гора для души
(Гестола, Безенги)

-Поедим, поедим, наконец-то поедим...- монотонный голос мечется по палатке, а четыре пары глаз сосредоточенно смотрят в одну точку - на кастрюлю, где вот-вот что-то будет готово.

Рассказывали мне старые люди, что суть альпинизма - набрать побольше еды, затащить ее повыше и там съесть. Я думала, что это шутка...

Оказалось - правда. И тут уж мы не оплошали. Выбрали достойную цель.

Мы идем на Гестолу. Это наша первая 4А (не считая инструктора, ес-с-тественно). Мы бодры, веселы, у нас много еды. И здоровый, переходящий в здоровенный аппетит, не покидавший нас ни при каких обстоятельствах.

Мы - это: Коля - наш инструктор. Человек со множеством достоинств и недостатков. Впрочем, как и все мы. Разве что у него это выражено как-то контрастней.

Серега. Именно он перед каждым приемом пищи начинал шаманить насчет "поедим, поедим...".

Влад. Дорвавшись до той самой еды, он начинал издавать такие сладострастные стоны !!! А ведь мы были не одни. С нами постоянно соседствовали две палатки дружественного отделения, от которого мы безуспешно пытались оторваться все эти дни. Что они могли подумать о нашем моральном облике?! Вобщем, неудобнячок получался.

И, наконец, я. Меня можно смело охарактеризовать одной фразой, которую повторяли на протяжении всего нашего восхождения: "Ну, и прикупили мы себе участничка..."

Путь до горы нам предстоял неблизкий. Как объяснили знающие люди: " Идти до ночевок на Черных осыпях часов 10, если знать дорогу." Дороги мы, естественно, не знали. Поэтому на осыпи пришли уже в темноте. Да... В жизни не встречала более мрачного места. Понятно, что на такой высоте глупо ожидать обилия флоры и фауны. Но даже на снежных вершинах не было так безжизненно. Все кругом напоминало следы пожара. К счастью, мы не были похожи на погорельцев. Приготовили еду, забрались в палатку. И вот тут-то Серега рассказал историю про каких-то туристов, которые перед каждой едой вставали в круг, брались за руки и начинали скандировать: "Поедим, поедим, наконец-то поедим!!!" Эта фраза стала нашим девизом. Все дни, проведенные вместе мы говорили только о еде.

Правда, первый вечер пытались разнообразить культурной программой. Влад пристал, как банный лист. Просил, чтобы я спела давно обещанную песенку про пуговку. Утверждал, что только услышав ее сможет заснуть. Не обманул. Второй куплет был прерван не менее мелодичным, чем мое пение, храпом Влада.

Утро было серым, мрачным. Идти в такую погоду, как обычно, не хотелось, поэтому вышли мы скажем прямо, не рано. Ничего выдающегося в техническом плане ни Гестола, ни тем более наше восхождение из себя не представляло.А о том как люди топчутся по снегу, льду, скалам писать, а тем более читать не интересно. Мне лично запомнились какие-то короткие моменты, из них и складывался общий дух нашего мероприятия, по крайней мере для меня. Их я и попробую описать.

Мы достаточно долго топали в связках по снегу, и тут начался лед. Ледобуры были у Влада. Крикнув ему, чтобы он скорее мне их принес, я изобразила видимость самостраховки при помощи ледоруба, оглянулась назад и увидела, что Влад стремительно удаляется от меня, кувыркаясь по снегу. С криками то ли "держись", то ли "держи"; то ли для него, то ли для себя, я вцепилась в веревку, надеясь вобщем-то, что он сам сумеет остановиться. Падение прекратилось. И все время, пока Влад поднимался ко мне, я читала себе лекции о необходимости внимательного отношения к страховке. И ведь все знаю, и новичкам так красиво излагаю, а сама... Нет, все, это в последний раз... Страховка, страховка и еще раз она самая.

Так хочется верить самой, что все так и будет...

Позже, уже в лагере Влад рассказал, что его перевесил рюкзак (Влад у нас всегда был за тяжеловоза), он на спине ехал назад и как ни пытался не смог перевернуться, чтобы начать зарубаться. В очередной раз я повторила слова одного из героев Курта Воннегута: "Мне кажется, что кто-то там, наверху, хорошо ко мне относится".

Дошли до скал. Там уже второй день стояли харьковчане. Они с утра провесили веревки практически до вершины Безымянного, но сами идти сегодня не собирались и любезно предложили нам воспользоваться их перилами. И началось. На первой веревке пытались пережидать, надеясь, что Серега уйдет вперед и летящих камней станет меньше. Не помогло. Камни сыпались отовсюду. Стоило только нагрузить веревку, и они неумолимо начинали лететь во все стороны. Скалами это можно было назвать с большой натяжкой. Сплошная развалюха. Стук небольшик камней по каске воспринимался уже философски, а от больших удавалось уворачиваться.

После пяти веревок подобного развлечения мы с радостью узнали, что находимся на вершине пика Безымянного имени какого-то юбилея Кабардино-Балкарской республики. Нечто подобное было написано на табличке.

Еще на спуске на перемычку кто-то стал говорить о Грузии, которую мы видим, показывать огни какого-то грузинского селения.

На перемычке поставили палатку. На вершину идти было поздно. Спать еще рано. Подошло дружественное отделение, как всегда присоседились к нам. От нечего делать стали осматривать окрестности, хотя погода этому явно не способствовала.

- О, а что это за такая большая гора вдали? Может, Казбек?
- Конечно Казбек. Он же такой большой и вулканической формы.
- Точно. Я на сигаретной пачке видел.

И не смотря на мерзкую погоду все вылезли из палаток. Казбек посмотреть.

- Ой, а рядом посмотрите какая гора. Как на Ушбу похоже...
- Ага. Посидим тут еще и через пол часа Эльбрус увидим, а через час Эверест,- скептически проворчала я, не подозревая, что слова окажутся пророческими.

Через пол часа погода улучшилась. Стало заметно холоднее, но облака наконец-то разошлись, и мы смогли увидеть...
- Это же Эльбрус... А рядом действительно Ушба...
А еще спустя некоторое время подошла Соня и задумчиво глядя на то показывающуюся, то скрывающуюся в облаках вершину Гестолы сказала:
- Мне кажется, будто мы на Эвересте. Так похоже.
Потом добавила:
- По фотографиям...
Перед ужином Серега взял фотоаппарат и предложил сходить к другому краю перемычки, посмотреть, пофотографировать. Так сказать, погулять.
Пройдя немного он упал.
- Не ходи сюда, здесь трещина
- Ага, - я сделала шаг в сторону и тоже провалилась. - А ты сюда не ходи.
- Сейчас я обойду, - и он опять провалился. - Пойдем налево.
Но там нас ждало то же самое. На этом вечерний променанд закончился.
Ужин был почти готов. Четыре человека, каждый в своем углу, сидели и смотрели на
горелку.
- Поедим, поедим, наконец-то поедим,- воодушевленно твердил Серега.
-Ну, готово.
И четыре ложки столкнулись в кастрюле.
Ночь. Тишина. И только Влад с Колей так и не смогли поделить свою половину палатки.

Утро было уже стандартным.
- Вставать-то будем?- без энтузиазма спросил Коля.- Там соседи уже еду готовят.

Четыре кокона зашевелились. Из них показались заспанные человечки. Разгребли спальники. Вскоре вода закипала, а в предрассветных сумерках неслось:
- Поедим, поедим...

Мы не спешили. Все равно вокруг ничего не было видно. Белая пелена. Наконец иногда начали показывать гору, и мы пошли.

Наше передвижение очень напоминало мне восхождение на Эльбрус. По крайней мере, как это было у меня: очень холодно, сильный ледяной ветер не дает вздохнуть и почти ничего не видно. Но мы же упрямые. Медленно, но верно мы поднимались вверх.

Оборачиваясь назад я натыкалась на какой-то обреченный и кажется чуточку ненавидящий взгляд Влада. Еще бы. Стоило ему остановиться отдохнуть, как я тут же начинала дергать веревку и кричать, что надо идти. Прости, Влад. Но уж больно холодно было.

Потом была вершина. Мы сразу же повалили вниз. Все равно ничего не видно.

Спустилась к станции последней и, видимо, пропустила все самое интересное. Но все-равно что-то мне смутно не понравилось. То ли грязно ругающийся Влад, находившийся на веревку ниже, то ли не внушающий доверия, как-то хило закрученный бур, к которому были пристегнуты Коля, Серега и веревка, уходящая к Владу.

-Давай быстренько беги вниз,- сказал Коля.

-Нет уж. Я аккуратненько спущусь,- на всякий случай возразила я.

- Да что ты боишься? Ты же на двух веревках будешь,- возмутился Коля, вщелкивая в тот же горемычный бур веревку для страховки.

Ой, не нравилось мне это. Потихоньку спустилась. Все еще с трудом возвращаясь к нормативной лексике Влад поведал мне, как Коля его только что уронил в трещину. Тоже говорил: "Не бойся..."

Когда мы спустились на перемычку, погода испортилась окончательно. Залезли в палатку с явным намереньем провести там еще одну ночь. Выходить на улицу не хотелось. Лишь Коля с Ольгой Павловной устраивали какие-то сложные поочередные выходы на связь, так как из палатки ничего не было слышно. Ну, а у нас развлечения были стандартные до безобразия. Разговоры о еде, приготовление еды, поглощение... И зачем люди в горы ходят?..

Правда, напоследок опрокинули на Колю кан с кипятком. Но он, как ни странно, воспринял это как-то мужественно и тихо.

После ужина, совершенно объевшиеся глумливо тянули свое любимое "поедим, поедим". Впрочем, на этом наши гастрономические изыски закончились. Это была последняя еда.

Всю ночь в палатке раздавались стоны. А когда они смолкали, можно было услышать массу интересного. Серега что-то рассказывал про запасные носы, как средство борьбы с обморожением. Коля просил Влада убрать с него ноги. А Влад вежливо (!!!) обещал больше не класть их на Колю.

А я? Мне просто не спалось. Надоела эта толкотня, высота, холод. Но иногда я засыпала, и Серега рассказывал, будто стонала не хуже других.

Утро было ясным и слишком морозным. Коля и Влад долго отогревали ботинки на горелке, что бы хоть как-то их натянуть на ноги.

На спуске с Безымянного снова камни, камни... Одним все-таки зашибли Серегу. Было довольно жутко наблюдать, как он закричал, а потом повис на веревке. Но достаточно быстро пришел в себя. Спустился. Осмотрели рану. Нехорошо, но не смертельно. Плечо целое. Спустя некоторое время он сказал, что вполне может идти вниз сам, но нести рюкзак - нет. Разобрали его вещи. Тут ему в голову пришла гениальная идея. Он сказал, что ему надо побыстрее спуститься, а то мало ли что. Я радостно вызвалась в провожатые, и мы помчались вниз, оторвавшись от паровоза из двух отделений.

Через пару часов мы загорали на Черных осыпях. Камни были горячие. Мы валялись на ковриках, поедали консервы из заброски, и ничто не напоминало об утреннем морозе.

Нам предстоял еще долгий путь до ночевок Джанги кош.

Спустя несколько дней в лагере, Бычков, ходивший на Гестолу после нас, недоуменно говорил:
-Я тут подсчитал. Три дня четверку ходили...
-Да... Такие горы не для разряда, а для души,- философски отвечала я.

Но это было потом. А пока мы шли по леднику. Я иногда оборачивалась назад, полюбоваться нашей вершиной, пока она опять не скрылась в облаках, и бубнила на разные лады невесть откуда взявшиеся слова: "А зато у нас была
Ге-е-сто-ла-а..."

В Москве Серега показал фотографии с Гестолы. Очень красивые. И если бы на них периодически не встречалась фигурка в одежде так похожей на мою, никогда бы не поверила, что я там была и сама все это видела. Глядя на них сам собой пропадал вопрос, зачем нам это было нужно.

Каждое утро я проезжаю мимо здания, крыша которого своими очертаниями напоминает правильные контуры Гестолы. И каждый раз ловлю себя на том, что начинаю напевать эти глупые строчки: "А зато у нас была
Ге-е-сто-ла-а..."

И жизнь становится как-то веселей.